А люди, самые обычные люди, к которым вроде уже всей душой притерлась и смирилась с их удручающими недостатками, словно сатанеют в ожидании сего события мирового масштаба. Сразу становятся и генералами, убеленными сединами, и гениальными полководцами, и балеринами с отменной растяжкой. Иначе ведь как дотянуться до люстры, покрытой годовой пылью? Никак! Вот и тянут батманы до скрежета зубовного. Как же я ненавижу новогоднюю уборку! Сколько ругани и скандалов, сколько разбитых сердец и разведенных партнеров! Сколько пенделей и лещей разлетается в предновогодней суете, сколько вскриков и проклятий доносится из открытых окон! Так и я в этом году решила слегка прибраться в последний день старого года. Чисто символически прибраться, не генералить до кровавых мозолей. Время ведь бесценно, как ни крути. Лучше по набережной пройтись, освещенной новогодним сиянием, да поразмыслить над уходящими, тающими часами. Да где там! Юрка мой словно восстал из ада в ответ на подобную дерзость. Обычно это тихий, спокойный, уступчивый парень. А здесь словно с цепи сорвался. Сначала я не учуяла подвоха, когда деликатно попросила его быстренько помыть полы, пока я схожу за продуктами в ближайший магазин. Вернулась домой, открываю входную дверь и вижу такую композицию а-ля натюрель. Юра в позе каракатицы с хроническим радикулитом надраивает кафель. Надраивает с остервенением и надрывом, как истинный герой трагедии Шекспира. Ну, думаю, пусть побредует по тихой грусти, недолго бравурному маршу греметь, скоро сдуется. Сама тихо проскользнула на кухню и делаю вид, что ничего не замечаю, ничего не слышу, никому не скажу. Слилась с безмолвной шторой, изображаю из себя незримого духа. А сама молюсь, чтобы Юрка не подвязал меня к своей спонтанной придури. Да не тут-то было! Дальше только хуже! Закусив удила с пеной на устах, мой парень ввязался в генералку, как боевой конь на плацу. Срывался, бесновался, бил копытом, меня готовить не пускал, пока все не перемоет. Мало того, злился и брюзжал, почему мне все равно. Уж лучше бы мы праздновали с кучей говна вместо елки, но вместе над этим смеялись, чем в чистоте, но нервные, напряженные и ненавидящие друг друга как заклятые враги.
С родственниками – вообще гиблое дело, полный швах. Отношения с близкими у меня в обычные дни вполне хорошие и теплые, но любая попытка встретить Новый год с ними превращается либо в тоску зеленую, когда тянет повеситься на ближайшей гирлянде, либо в малобюджетную драму, либо в нелепую голливудскую комедию. Родители почти всю ночь наяривают телевизионные концерты, яростно комментируя законсервированных годами звезд отечественной эстрады. Ведь что нужно нашему народу? Скажем честно и дружно, в большинстве своем, нужно два притопа – три прихлопа с примитивным текстом и простыми двумя нотами. Чтобы не думать особо и отвлечься от серых будней. Тем более на новогодних огоньках, где под рюмашку все сойдет. Старые шлягеры вперемешку с какими-то фриками-мутантами, беснующимися из-года в год на прибыльных шабашах. Лапа моет лапу, хвост притерся к хвосту. Бесстыдное хрючево, поросячий блуд. Ведь свинья – она и в Африке свинья, хоть леденец будет во рту сосать – арию от нее не жди. Так надоели эти слащавые морды певцов, вся эта одиозная мафия прихлебателей. Сброд этот портит настроение визгом и треском, приводит в полнейшее уныние. Даже Жан-Поль Сартр в гробу перевернулся и десять раз пожалел, что написал «Тошноту» раньше срока, не дождался основной музы.