Сам корабль, носящий гордое имя «Северный ветер» в честь давно списанного и разобранного на металлолом американского ледокола, когда-то служившего в советском флоте, всегда казался странным и загадочным. Электроника порой давала сбои без видимых причин, а в жилых каютах по ночам чудился слабый шум, будто корабль тихо переговаривался с морем. Экипаж списывал это на изношенность судна, усталость от долгих рейсов или разыгравшееся воображение. Но в глубине души каждый чувствовал: дело не только в этом. В корабле было что-то большее. Он словно не просто выполнял свою функцию, а жил.
– Морские суеверия – это страшная штука, – говаривал старший помощник по фамилии Врунгель, – и далеко не беспочвенные. Вот как-то раз… – после этих слов следовала история минут на двадцать-тридцать, а порой и на целый час.
Экипаж давно смирился с «особенностями» характера старпома – закалённого морского волка, проведшего большую часть жизни в море. Никому и в голову не приходило шутить над его фамилией, созвучной с именем капитана из известного мультфильма.
Врунгель был человеком старой закалки, настоящим сыном моря, знавшим его прихоти и тёмные уголки. Родом из Архангельска, он происходил из семьи, где морское ремесло передавалось из поколения в поколение. Его отец славился как умелый рыбак, дед – как капитан небольшого траулера, а пращуры, по рассказам самого Врунгеля, бороздили моря ещё в эпоху парусников. Выбор профессии был предрешён с детства.
Однако в юности он решил пойти дальше семейных традиций и поступил в морскую академию. Там быстро зарекомендовал себя как смышлёный и дисциплинированный курсант, хотя и с лёгкой склонностью к авантюризму. Преподаватели отмечали его чутьё на море: он мог предсказать шторм по едва заметному изменению ветра или поведению птиц. После академии Врунгель начал карьеру на торговых судах, где столкнулся с суровой реальностью морской жизни: штормами, авариями, поломками и даже пиратскими атаками на южных маршрутах. Эти испытания закалили его характер и научили главному – уважать море, никогда не недооценивать его силу и помнить, что оно может забрать жизнь в любой момент.
За годы службы он заработал репутацию надёжного, но чересчур разговорчивого моряка. На борту любил рассказывать истории, переданные ему отцом и дедом или пережитые им самим. Правда, грань между правдой и вымыслом в этих рассказах порой становилась слишком тонкой. Команда давно махнула рукой на его разглагольствования – пусть рассказывает, если ему так хочется.