– Это и есть искусство, – вставила Катя. – Отдавать и не требовать обратно.
– А вдруг я подставлю вас? – шепнула Ася. – Там же – про нас. Про меня. Про «эту кухню». И этот клуб. Вдруг кто-то узнает себя и скажет: «Ася – предала»?
Ольга встала, налила бокалы.
– Я скажу только одно: если хоть одна актриса сделает меня менее сексуальной, чем я есть – я приду туда и порву её шпилькой. С любовью.
Юля рассмеялась.
– Ася. Ты не обязана рассказывать всё. Но если уже начала – делай это честно. Без лака. Без «углаживания». Без желания, чтобы тебя любили.
Катя поставила пустую чашку на стол.
– Хочешь – мы пойдём с тобой. Будем в первом ряду. И если зал замрёт – мы хлопнем. И крикнем: «Так не говорит Ольга! Она матерится чаще!»
– А если я не выйду? – прошептала Ася.
– Тогда я выйду. И прочту вместо тебя.
Юля – даст мудрую речь.
Ольга – испугает публику.
А ты просто будешь знать: тебя не осудят. Потому что всё, что ты написала – правда.
Ольга кивнула:
– И если ты напишешь там, что я – злая, грубая и колючая – я соглашусь. Но только если будет сцена, где я спасаю кого-то из ада своими каблуками.
Ася засмеялась. Впервые – без тени.
– А можно… я предложу им, чтобы читку сыграли мы? Настоящие. Без актрис.
– Что? – ахнула Юля.
– Мы. Четыре. На сцене. Без игры. Просто – говорим. Как есть. Про разводы, оргазмы, чакры и любовь к себе. Честно. С иронией. Со слабостью. Со всем этим бардаком.
Катя переглянулась с Ольгой. Потом с Юлей.
– А давай. Только не называй это спектаклем. Это будет… сеанс самопринятия. Под светом рампы.
Юля закрыла глаза.
– Мне страшно.
Ольга усмехнулась:
– А мне – жарко. Но если мы пойдём – я надену свой лучший костюм. С вырезом. Чтобы зал знал: сильные женщины – это не оксюморон.
Ася посмотрела на них – своих.
И в её глазах вдруг блеснуло не вдохновение. А вера.
Та самая, которая не просит одобрения. А просто идёт и делает.
– Мы правда это делаем? – спросила Катя, снимая пиджак и оглядывая пустую репетиционную комнату. – Мы – на сцене?
– Ну, почти. Пока просто репетиция, – сказала Ася. – А сцена… это потом. Если не сдохнем от паники.
– Это же не сцена. Это… склад с занавеской, – прокомментировала Ольга, садясь на подоконник. – Где мой свет? Где мой бокал? Где мой монолог «я устала быть сильной, но всё ещё в пиджаке»?
Юля держала текст в руках.