Как они тайно посещали ярмонки, переодеваясь в одежду слуг, и их смех эхом разносился по всей площади.
Вдруг, в мрачной тишине раздался тихий шелест. Филипп приподнялся на локте. Он прислушался. Шорох повторился. Он был похож на тихую скребущую возню, словно когти царапают по камню. В дальнем углу комнаты, в тени, которая казалась живой, что-то двигалось. Это была не просто тень, это было что-то… живое?
Князь напряженно вгляделся в темноту. Там, в тени, он различил расплывчатый силуэт, постепенно обретавший форму. Из этой темной массы выделились два поблескивающих глаза, горящих огнем. Оттуда же вытянулись когтистые лапы, длинные и изогнутые.
Мужчина вздрогнул, осознав, что это такой шорох издавали крылья.
– Ветер? Это ты? – прошептал князь, и в голосе его прозвучала надежда.
Он готов был поверить, что это верный послушник его Неколдуньи. Но ворон молчал, лишь склонил голову, рассматривая хозяина опочивальни.
Филипп перечислил ещё несколько имен, которые смог вспомнить, будучи во хмелю:
– Уголек, Звезда, Тень…
Но птица продолжала безмолвствовать, лишь расправляла свои огромные крылья, словно готовясь к полету.
Князь решил подойти к молчаливому ночному гостю. Он медленно поднялся с кровати, ощущая, как кружится голова от выпитого вина. Ноги слушались его плохо, и он пошатнулся, но удержался, опираясь на спинку стула.
Когда Филипп начал двигаться к нему, ворон не изменил позы. Он лишь наклонил голову, пристально наблюдая за каждым движением человека. Что было странно, так это то, что птица не моргала. Совсем. Его глаза казались двумя черными бусинами, в которых застыл вечный мрак.
Приблизившись, мужчина заметил, что на сгибе одного из крыльев ворона красуется небольшое белое пятнышко. У послушников, сотворенных Алисией, не было таких видоизменений, она всегда создавала их безупречными.
Князь, затаив дыхание, медленно протянул руку, стараясь не спугнуть птицу. Он аккуратно, кончиками пальцев, коснулся ее крохотной головы. Перья были гладкими и теплыми на ощупь. Ворон словно вздрогнул, расправил крылья, но не взлетел. Вместо этого он начал отчаянно махать ими. Он открыл клюв, но вместо карканья из его горла вырвался лишь хрип, будто кто-то зажал ему горло.
– А, вот оно что. Стало быть, немой ты, как рыба, – с горькой иронией произнес князь.