Она положила камень в маленькую нишу в стене. Там уже были другие: гладкие, пёстрые, странные – будто дом собирал их сам. С каждой новой находкой этот уголок становился ярче.
На подоконнике раскрылась вторая почка. Из неё выглядывал зелёный листок, похожий на ухо, прислушивающееся к миру.
– Она оживает, – сказала Аой. – Ветка.
– Это не просто ветка, – заметил Ёдзу. – Это твоя память, только внешняя. То, что ты всё ещё можешь вырастить, если не забудешь.
На столе письмо начало менять цвет – строки проступили сами, как чернила на промокшей бумаге:
«Если хочешь узнать, кто ты есть – следи не за отражением, а за тем, что ты не хочешь потерять.
Капельник – это не про воду. Это про время. Оно тает, если его не удерживать в тепле.»
Сквозь окно ветер принёс звук: не плач, не пение – скорее, зов. Тонкий, как трещина в хрустале. И Аой поняла: лес снова просит идти.
– Завтра, – сказала она, гладя ветку. – Завтра я услышу больше.
Ёдзу не ответил. Он уже спал, свернувшись у двери, как печать, охраняющая дом.
А снег снова пошёл. Но теперь он падал не как тишина.
Теперь он падал – как память, возвращённая с любовью.
Глава III – Пробуждалец
Когда свет не приходит, а просыпается в тебе.
На третий день в доме пахло солнечными лучами – хотя солнце ещё не вставало. Воздух был наполнен чем-то хрупким, как дыхание ребёнка перед первым вопросом. Аой проснулась рано, будто внутри неё кто-то тихо постучал: «Пора».
Она подошла к окну. Ветка, на которой уже раскрылись две почки, теперь трепетала всей длиной – как будто ожидала. Третья почка пульсировала мягким светом, будто знала, что её черёд близко.
На столе лежал не конверт, а тонкая полоска бересты. На ней выжжено:
«Ищи там, где небо касается земли. Но не вверху, а внутри.»
– Это загадка? – спросила Аой, глядя на Ёдзу, который сонно чихнул, зарывшись носом в рукав её плаща.
– Это напоминание, – пробормотал он. – Сегодня ты должна услышать не лес, а себя.
Снаружи лес был другим. Не тёплым, не холодным – живым. Под снегом чувствовалась дрожь: корни, просыпающиеся от долгой зимней дремоты. И вместе с ними – что-то ещё. Не звери. Не птицы. А как будто сами тени стали тянуться к свету.
Аой вышла на поляну, где деревья стояли широко, оставляя пространство – как круг на ковре, предназначенный для сказителя.
В центре поляны – зеркало. Старое, овальное, с рамой из корней. Оно не отражало её. В нём была девочка, похожая на Аой, но младше. С большими глазами. В её руках была книга без названий.