***
А над Боровском скоро будет
дождь!
Его принесет распыленье
тоски!
Я не знаю, быть может ко мне
ты придешь!
Мы уедем туда, где рождались
мечты!
Прости, это не черный юмор, скорее смех сквозь слезы печали. Пока шел по путям из Калуги, приелся этот знакомый мотив песни, что-то там про дождь. Я не помню этого припева, и вот слова как-то сами собой сложились.
Вчера я писал тебе о том, что пошел к дамбе. Прекрасное гидротехническое сооружение, спасшее дом Циолковского от постоянного весеннего затопления. Знаешь, каждую весну до этого, он был вынужден прятаться на втором этаже. А ведь дом его довольно далек от реки.
По пути мне попалось несколько оставленных сожженных машин. Я не стал заглядывать внутрь, поскольку сердце мое посетила ужасная догадка, как только я увидел знаменитый калужский памятник, гигантский черный металлический шар на постаменте, рядом с которым возвышалась стела с объемным ликом Гагарина. Вернее, раньше возвышалась. Теперь лежала она осыпавшейся грудой. Шар же был смят, будто сделанный из фольги. Я смог сопоставить увиденное.
Странное чувство тоски пробралось в мою душу. Как бы тебе объяснить? Будто что-то сжимает сердце изнутри, по легким гуляет щекоткой воздух, глаза толи высушены, толи сейчас станут влажными.
Я размышлял, стоит ли мне продолжать свой путь, стоит ли идти в город, ведь, если я был прав, то это могло быть опасным. С другой стороны, я кое-что знал о последствиях подобного. Поэтому решил рискнуть. Тем более, что по каким-то причинам я был еще жив. Был жив и тогда, когда проснулся в этом чертовом лесу.
Предыдущее письмо я писал тебе из более или менее уцелевшего здания вокзала. В соседних магазинчиках мне даже удалось кое-что раздобыть. Ел я это с опаской, тщательно промыв, как учили в старых книгах. Но обо всем по порядку.
Перебравшись через дамбу, мне следовало отправиться на северо-восток в сторону центральной улицы города, названой в честь выдающегося деятеля революции – Кирова. Когда я приблизился к смятому взрывом шарику, тому самому памятнику, перед моими глазами предстала ужасающая картина, представить которую ранее, мне было бы сложно. Все мы видели фотографии разрушений от авиабомб времен Великой Отечественной Войны. Читали об этих разрушениях, но живого представления не было. А тут воочию я увидел десятки обрушившихся домов. Нет, не до основания, стены их будто бы сминала какая-то страшная сила, пришедшая со стороны центра города. Я не решился подойти к руинам жилых зданий. Мне было страшно от того, что я мог бы там обнаружить.