– Кому пожаловаться? Кто поверит девушке «со сдвигом», пережившей такую трагедию? Никто, даже папа…
Я рыдала, а он продолжал успокаивать, повторяя снова и снова, что всё будет хорошо. Словно и правда в это верил, наивный…
– Его ни в коем случае нельзя втягивать в случившееся. Придётся тебе самой нести этот крест, а иначе погубишь обоих, ― кто-то невидимый прошептал эти слова мне прямо в ухо, и я ему поверила…
С этого дня всё изменилось: нас двоих перевели в отдельную палату, не разлучая до самой выписки. И неудивительно: вместе с работой в Генштабе у папы появилось много «полезных» знакомых…
Теперь в больнице всё шло как по маслу: врачи были очень вежливы и внимательны, каждый день приходил психолог, полиция тоже вела себя весьма… деликатно ― не докучала и лишний раз не беспокоила. Кстати, загадочный Иван Иванович с «практикантом» больше ни разу не появились. Это было странно, но приятно.
И следователям, и психологу я рассказала всё, что помнила о случившемся. Конечно, о своих видениях демонов-полицейских сообщать им не стала, иначе мне бы нашли больницу поинтереснее…
С этим делом всё было как-то не так ― о нём не писали в прессе, молчало и телевидение. Папа, смущаясь, попросил держать подробности произошедшего в тайне и «не распространяться», намекнув, что это указание «сверху». Я согласно кивала, раз надо ― значит, надо…
Похороны погибших одноклассников пришлось пропустить. Когда меня выписали домой, взяв подписку об обязательном посещении психолога, всё уже было кончено. Я не удивилась, узнав, что их гибель была объявлена несчастным случаем: мол, нетрезвые ребята, погуляв на вечеринке, решили прокатиться за город. Но не справились с управлением ― произошла авария… Наверное, так и сказали несчастным родителям.
Это было очень грустно, и порой хотелось открыть правду о том, как же всё было на самом деле, но подвести папу я не могла. Так что истину о страшной трагедии в лесу пришлось оставить на попечении своей совести, а она пока послушно помалкивала.
Я верила, что, вернувшись из больницы домой, сразу же почувствую себя лучше. Как бы не так… Поселившаяся в душе грусть по погибшей подружке и, как ни странно, нелюбимых раньше ребятах, сознание собственной неполноценности, проще говоря ― уверенность, что я постепенно схожу с ума ― всё это делало жизнь тяжёлой и безрадостной. «Депресняк» поймал Асю Трифонову в свои крепкие объятия ― глупо звучит, наверное, но это так: меня просто замучила тоска.