– Ты снаружи.
– Хорошая погода, – отвечает она, не отрываясь от книги.
– Пойдем! – Я забираю у нее книгу, прекрасно понимая, как сильно она разозлится. Как-то раз, когда мы были маленькими, я бросил ее книгу на песок у озера, так она потом несколько дней со мной не разговаривала.
– Отдай.
– Отдам, конечно. Читать-то я все равно не умею.
– Ха-ха.
– Давай, пообедай с нами!
Мина скрещивает руки, потом ноги.
– Ничего, не умрешь. Обеденный перерыв, прекрасный день. Ты выползла из библиотеки на свет божий. Хоть с людьми пообщаешься. – Я делаю шаг в сторону приятелей, не выпуская ее книгу из рук.
– КЭП! – снова кричит Куинн. – Хватит там флиртовать!
Мина почти улыбается, но сжимает губы.
– Как ты собираешься заводить друзей в Йеле, если не начнешь практиковаться сейчас? – спрашиваю я.
На лице Мины мелькает такое выражение, как будто она вот-вот заорет, но вместо этого она спокойно говорит:
– Тебе не кажется, что уже поздно для этого?
– Мина, он тебя достает? Хочешь, я ему наваляю? – кричит Куинн.
Мина тут же смеется и выглядывает из-за моего плеча, ища глазами Холлис, которая, как пить дать, восседает на одном из столов, как королева на троне. Точно не могу сказать. Мы расстались, так что пока я стараюсь не смотреть на нее прямо, только краем глаза. Это не так уж и трудно – из-за ее очень длинных рыжих волос, которые всегда распущены.
Мина видит ее – или еще что-нибудь, не предвещающее ничего хорошего, – и качает головой.
Я протягиваю ей книгу, но как только она забирает ее, хватаю лямку ее рюкзака и направляюсь к приятелям, вынуждая Мину пятиться вслед за мной.
2
Мина
Кэплан вечно куда-то меня тащит. И так с самого детства: в воду, когда мы отдыхали в дюнах; на снег, когда отменяли школьные занятия; на фильмы ужасов, хотя нам еще не исполнилось семнадцать; на середину зала на школьных танцах. Похоже, это уже вошло у него в привычку. А так как Кэплан вырос в талантливого спортсмена, обладающего недюжинной физической силой, мне пришлось ходить и на футбольные матчи. Я всегда сижу с его мамой и младшим братом, на трибуне над секцией для учеников, и нас разделяет яркое бушующее море его фанатов: девчонок с его номером на щеках и парней, скандирующих: «О, Кэплан! Мой капитан! »[3] – пьяных, счастливых и увлеченных игрой. Меня же футбол никогда не интересовал, но тем не менее я была на каждом матче, а это что-то да значит. Он как магнит. Или как солнце. Но, слава богу, не только я вращаюсь на его орбите. Ведь солнце яркое и теплое и все такое.