Треск огня был похож на хруст исполинских челюстей, разжёвывающих мир. Языки пламени дрожали от нетерпения впиться в очередную плоть, воздух обжигал лёгкие, а всё вокруг было покрыто беснующимся маревом. И вот оно вцепилось своими зубами в последний островок жизни этого леса, всего за минуту не оставив ничего, кроме эха погибающей жизни. Последние язычки дожевали органику и иссякли. Над огромным пустырём всё так же нависало изображение техноратора. Убедившись, что от ополченцев ничего не осталось, его образ растворился в воздухе.
***
– Н-е-ет! Нет, нет, нет!
– Августина, её уже не спасти.
Мужчина склонился над девушкой, которая обнимала бездыханное тело мёртвой союзницы. Девушка не слушала, только до хруста суставов стискивала пропитанную кровью ткань.
Двое мирных раторов показались из-за холодильника. Мужчина молниеносно среагировал, наставив на обоих коррозивную пушку. Раторы не шелохнулись. Мужчина выдохнул чуть свободнее.
– Я не могу оставить её здесь, – сдавленно произнесла Августина.
– Придётся. Послушай, я понимаю, потерять ещё и…
Чувство на уровне инстинкта пронзило мужчину. Он успел только обернуться, когда увидел, как один из «мирных» запустил в них ножом.
– Берегись!
Он едва успел прикрыть собой Августину, как нож вошёл ему в спину.
– Ноябрь! – взревела она и, выхватив у него пушку, спустила всю обойму в раторов.
Пока те догнивали под действием ускоренной в тысячу крат коррозии, Августина оттащила Ноября подальше от выхода с кухни.
– Нормально, похоже протоколы мирных тоже уже переписаны, – морщась от боли, сказал тот. – Я могу сам, помоги только встать.
Запрокинув руку Ноября себе на плечи, Августина помогла ему подняться.
– Быстро, уходим!
– Кровь. У тебя сильное кровотечение.
– Позже разберемся, залепи пока глиной. Сейчас явятся каратели.
Девушка стиснула зубы.
– Апрель… – произнёс Ноябрь и сильно закашлял, – Апрель должен был уже вывести Октябрину и Февралину. Если не успеем, отправка состоится без нас. Брось меня и иди.
Девушка не выдержала и отвесила мужчине мощную оплеуху. Ноябрь тут же скривился от боли, хватаясь за спину.
– Прости! – извинившись, Августина подстраховала Ноября, чтобы тот не упал. – Как же вы, мужики, любите погеройствовать! Пожалуйста, заткнись и не склоняй меня больше к насилию.
– Больше раторов я боюсь только тебя, – едва слышно произнёс Ноябрь.