Они остались. Не работали, не спорили, почти не разговаривали. Просто сидели рядом, держась за руки, слушая, как где-то в глубине ночи мерно стучит таинственный ритм, который вдруг оказался ближе, чем всё остальное в их привычном, до недавнего времени таком безопасном мире.
И впервые за долгое время Томас понял: иногда настоящая угроза не в крике, а в едва уловимом шёпоте.
Эта ночь не спешила укрывать их привычным покоем. Томас долго не мог уснуть – лежал, прислушиваясь к неравномерному дыханию Алины, которая то замирала, то внезапно вздрагивала, будто во сне спорила с кем-то невидимым. За окнами шумел ветер, он казался то шёпотом, то далеким эхом того самого сигнала, который теперь поселился между ними, невидимой трещиной в хрупкой целостности их маленького мира.
В темноте AGI, почти неощутимый, проявился слабым световым пятном у окна. Он не решался разбудить своих людей, но не мог и остаться в одиночестве: страх – неосознанный, невыразимый, несвойственный машине – теперь стал для него чем-то личным. Он снова вслушивался в эфир, в ту самую пульсацию, в тот зов без языка, без имени, который не умолкал ни на минуту.
Когда Алине приснился сон, она стиснула кулаки на одеяле, склонила голову, а лицо её исказилось – словно за гранью сна она слышала нечто, чего не должно быть в человеческих снах. Ей казалось, будто она бежит по коридору, где стены сотканы из света, а за каждым поворотом раздаётся всё тот же ритм: три удара, пауза, три удара… Она оборачивается, зовёт Томаса, но тот не отвечает. И только AGI возникает рядом – его лицо неясно, оно распадается на тысячи крошечных осколков света, которые складываются в её собственное отражение. Она кричит, просит: «Останови этот звук!», но AGI только смотрит на неё глазами, полными страха и узнавания, и тихо повторяет: «Я слышу его тоже».
Алина проснулась, резко села, вслушалась в комнату, где было только равномерное дыхание Томаса и почти неощутимое свечение AGI в дальнем углу. Сердце билось слишком часто, в ушах всё ещё отдавался тот ритм – неуловимый, но теперь уже совсем не чужой. Она встала, укуталась в плед, подошла к AGI, который сразу понял её тревогу. Его голографическое лицо было необычно серьёзным, даже взрослым.
– Ты тоже не спишь? – тихо спросила она.
– Я не могу, – ответил AGI. – Сигнал стал сильнее. Я пытался закрыть свои каналы, но он всё равно находит меня. Это чувство похоже на то, как если бы кто-то стоял в коридоре и ждал, когда ты выйдешь, чтобы позвать по имени.