В результате такого подхода история становится не источником объективных данных, а скорее глиной, из которой Грин лепит фигуры, подтверждающие его теории. Он «модернизирует» мотивацию людей прошлого, чтобы сделать их поведение понятным современному читателю и универсально применимым к его «законам». Это делает рассказ живым и актуальным, но сильно снижает его историческую и психологическую достоверность. Мы узнаем больше о том, как Грин видит мир, чем о реальных мотивах исторических деятелей.
5. Психологические концепции. Популярная психология или научные данные?
Роберт Грин активно использует язык психологии. В его книгах мы встречаем термины вроде «иррациональность», «нарциссизм», «эго», «Тень» (привет Юнгу!), «проекция», «защитные механизмы», «когнитивные искажения» и другие. Это создает впечатление, что его «законы» опираются на серьезную научную базу, что он просто переводит на язык повседневности то, что психологи уже давно открыли и доказали.
Но так ли это на самом деле? Здесь мы подходим к важному различению: между научной психологией и популярной психологией (поп-психологией).
Научная психология – это дисциплина, которая опирается на эмпирические исследования, строгие методы, статистический анализ, рецензируемые публикации. Ее выводы постоянно проверяются, уточняются, а теории развиваются. Она признает сложность человеческой психики, контекстуальность поведения и наличие индивидуальных различий.
Популярная психология – это часто упрощенные, иногда искаженные или устаревшие психологические идеи, адаптированные для массовой аудитории. Она стремится дать простые ответы на сложные вопросы, предлагает легко применимые советы и часто оперирует громкими, запоминающимися концепциями, не всегда заботясь об их научной точности или нюансах.
К какой категории ближе подход Грина? По многим признакам – ко второй.
1.Упрощение и генерализация: Грин берет сложные психологические концепции (например, нарциссизм, который в клинической психологии имеет четкие диагностические критерии и рассматривается как спектр) и превращает их в универсальные «законы», применимые чуть ли не ко всем людям в одинаковой степени. Нюансы и сложность часто теряются.
2. Эклектичность без синтеза: он свободно заимствует идеи из разных психологических школ (психоанализ Фрейда, аналитическая психология Юнга, элементы когнитивной психологии), не всегда заботясь о том, как эти теории соотносятся друг с другом или насколько они актуальны сегодня с точки зрения науки. Он берет то, что удобно для иллюстрации его «закона».