Я не приду, и ты не придешь. Мы не придем никогда.
Я помню, как прощались шепотом и слушали тишину в телефонах, пока ты в очередной раз не заставлял меня положить трубку.
В этих воспоминаниях 777 слов. 553 из них – мои воспоминания и 224 слова о том, что забывается и меняется. Только бы впервые в жизни 224 стало весомее и больше, чем 553.
19.10.14 – 5.11.14
Никак
Дышать. Жить. Наслаждаться. Верить. Надеяться. С каждым разом мощнее, сильнее. Расти. Падать. Подниматься и идти дальше. Это нормальные этапы становления личности в жизни, но что, если в один прекрасный момент ты замираешь в какой-то точке и не можешь идти дальше? Что, если у тебя больше нет сил, нет веры и надежды, что ты способен что-то изменить, стать совершенно другим человеком? Рано или поздно все эти вопросы возникают у нас в голове, но никто не задумывается о том, что регресс порой полезнее простоя. Потому что после него ты можешь сделать такой скачок, какой не сделаешь в прогрессе.
Жизнь – это движение. Если время останавливается, не важно, в каком
пространстве – это смерть. Не важно, в какой промежуток будет эта остановка, если все замирает, то замирает сам смысл жизни. Когда ты выходишь из этой паузы, то начинаешь все заново. Начинаешь возрождение себя. Это сама суть пути человеческого. Даже если есть что-то, что нужно, что необходимо сохранить, то при условии неизменности этого самого дорогого… даже если это посадить в капсулу, чтобы всегда оно было рядом – это иллюзия сохранности, как бы ни было дорого тебе это, как бы ты не хотел это оставить…
***
Бешеным псом разрывает ее неспокойный сон. Выдергивает из той реальности, где лето только-только набрало обороты и рывком вносит в совершенно иной мир, где мерзнет нос, а пальцы на ногах скручиваются в теплых носках под тремя одеялами от нежелания выползать в этот холод. Но она лениво открывает спросонья оба глаза, и темнота проникает в ее зрачки, заставляя их расшириться чуть ли не до конца хрусталика и соприкоснуться с белками. Очередное утро. В доме витает еле заметный запах печеной рыбы. Вещи, сброшенные после тяжелого рабочего дня, так и продолжают валяться кучей у кровати. Накрывает тыльной стороной ладони лицо и выпускает струйку воздуха. Еще один бешеный день. Откинув одеяло, рывком встает с кровати и опускает ноги на тапочки. Пальцами нащупывает вход и пробирается в них, словно гусеницами ползет до упора. Облокотившись на мягкую кровать, встает и медленно потягивается. Безмолвный и пустой, тот самый дом, где должно было быть так много смеха и радости, семейных ужинов, молчит. Молчит, как убитый.