Кира нахмурилась и чуть отступила – так сильно задели ее эти слова. Настолько неожиданно они хлестанули по самому больному месту, что она не знала, что ответить. Она подозревала, что далеко не все в деревне приняли ее, но найти подтверждение этим подозрениям, да еще в такой жесткой форме, было крайне неприятно, даже болезненно.
Но тут перед ней, словно прикрывая собой, выступил Старейшина и сказал:
– Давайте не будем грубить. Кира – такой же член нашей общины, как и любой из вас. Мы все одна семья. А в семье любят и уважают друг друга. Верно?
– Верно! – раздались выкрики. – Всё так!
Кира, не поднимая головы, чтобы не показать злость в голубеющих глазах, тихо сказала сквозь прорезающиеся клыки:
– Я приму любое ваше решение, так как это ваше право. Но вот еще что. Я понимаю, что я не такая, как вы. Мало того что я Охотница, так еще и пришлая. Да, я не человек, да, я не родилась здесь и не росла среди вас. Но вы приютили меня – и я без промедления отдам жизнь за любого из вас, как мой отец когда-то погиб, защищая свою семью – людей и меня, от таких же чужеземцев. Вы моя семья. Пусть и не всех вас это устраивает, – на последних словах Кира подняла голову и ярко-голубыми глазами посмотрела на того человека, чьи слова так глубоко ранили ее.
Она прекрасно его знала. Это был Степан, пахарь. Она не знала почему, но он невзлюбил ее с самого первого дня ее появления в деревне, хотя Кира и слова не успела сказать ему при встрече.
Степан, смутившись, опустил глаза и спрятался за спинами.
– Так что мы решаем, друзья? – Старейшина напомнил о цели собрания. – Кто за то, чтобы уйти, поднимите руку.
Лишь несколько человек подняли руки. И они смотрелись настолько жалко на общем фоне, что одна рука тут же нырнула обратно.
– Кто за то, чтобы остаться?
И вверх взметнулись десятки рук, сильных, загорелых и маленьких, детских, хрупких женственных, грязных и чистых, с неровными и приплюснутыми от тяжелой работы ногтями. И толпа одобрительно загудела.
Кира покачала головой. Ее глаза уже приняли прежний карий цвет и, с одной стороны, с грустью, а с другой – с чувством некой гордости смотрели на десятки рук.
– Принято! – провозгласил Старейшина. – Мы остаемся!
– В таком случае нужно приготовиться. Собрать и проверить оружие, устроить ловушки. Сделать убежища для женщин, детей и стариков, – Кира, ни на кого не глядя, составляла план дальнейших действий по защите и спасению деревни.