«Хорошо, что пока только один гость, – думала я. – Пять минут позора, а потом целый час буду смотреть, как танцуют другие».
Заиграла музыка, но я совсем не слышала ритма. Подойдя к шесту, я повернулась к нему спиной. Мои ноги тряслись, как у мужика, впервые надевшего десятисантиметровые шпильки. Медленно подняв руки вдоль бедер, я тесно зажала ладонями грудь и приподняла кончиками пальцев волосы, приготовившись полуоткрытыми глазами встретить взгляд гостя, сидящего перед сценой за столиком, точь-в-точь как меня учила подруга.
Розовый луч светил прямо в глаза. Я посмотрела в сторону моего зрителя. Передо мной сидел мужчина лет сорока, небрежно одетый, с шарфом на шее. Это летом-то? Наверное, итальянец. Хотя волосы у него были светлые. Может, немец. На столе уже стоял бокал с красным вином, и мужчина медленно изучал меню. Пока я, как могла, создавала видимость танца, он продолжал смотреть в дурацкую бумажку, не обращая на сцену никакого внимания. С одной стороны, я порадовалась, что он не видит моих танцевальных экспериментов, а с другой – это меня завело. Энн ведь рассказывала про звезду и открытые мужские рты. А вместо этого сидит всего один рот, разглядывающий картинки с закусками, и, видимо, только и думает, чем бы побыстрее набить живот. Я повернулась к нему лицом и замерла, ожидая ощутить на себе его взгляд. Опять ноль внимания. Песня подходила к концу, я медленно двигалась вокруг шеста, покачивая бедрами, а гость ни разу не взглянул на сцену.
Мой взор постепенно уносился в сторону зеркального потолка. Очень хотелось проверить, насколько уместно я смотрюсь в таком образе. Странно, но мое отражение мне даже понравилось. Как бы банально я ни вертелась вокруг шеста, мое молодое тело, окутанное в шлейф красного шелкового платья, струящегося от каждого плавного движения, выглядело стройным и сексуальным. Волосы переливались под разноцветными огнями и мягкой волной рассыпались по плавной линии плеч. Голубые глаза блестели, будто только что выпавший снег, освещенный ночной луной.
Рядом с моим отражением в дальнем углу появилась фигура Энн. Она жестами отвешивала мне поклоны и рисовала сердечки в воздухе. Из другого угла мое внимание старался привлечь светящийся экран телефона, которым недовольно семафорила рука администратора Мари. Этим жестом она показывала, что время на снятие платья и бюстгальтера давно прошло и чтобы я не наглела, а уже разделась. Я поспешно стянула платье и каблуком отбросила его в сторону; но платье, как красный плащ матадора, привлекающий внимание быка, предательски упало прямо к ногам единственного посетителя, для кого и предназначалось все зрелище. Гость поднял шелковый кусок ткани и посмотрел мне прямо в глаза.