Стив продолжал сидеть в кресле, он не подходил ко мне.
Я попыталась пошутить и, глядя в окно, произнесла:
– Что стоим, кого ждем?
Стив ухмыльнулся:
– Хочу полюбоваться тобой. Встань на колени на край кровати.
Я встала.
– Раздвинь ноги шире. Опусти руки.
Я раздвинула, опустила. Но он снова не подходил. В телефоне звучала уже, наверное, пятая с начала моего танца песня, слишком быстрая для моего бездвижного положения.
«Какую он курит сигарету? – думала я. – Шестую или седьмую? Он, наверное, чертов импотент… Конечно же, столько дымить. Не зря во всех источниках пишут: „Курение вредит вашему здоровью“. Но мне-то оно и лучше. Извращенец. Может, сказать ему, что у меня двойной тариф за ожидание?..»
Тут Стив снял футболку и подошел ко мне сзади. Весь процесс занял не более трех минут. Даже трек не закончился, а он уже успел вспотеть, просто облиться потом. А я успела вспомнить гнилое старое дерево у себя под окном в детстве. Украдкой я брала из домашнего чемоданчика несколько гвоздей и вбивала их в сухой ствол, пока никто не видит. Я была сейчас как то дерево. И поняла, что имела в виду Энн, говоря «это как высморкаться».
Я побежала в душ первой. Через мгновение он решил присоединиться, но я уже успела ополоснуться и, как душистое мыло, выскользнуть из его мокрых рук. Когда он вышел из душа, я уже оделась. Стив отсчитал тысячу баксов плюс сотню дал на чай, и я, получив заветную сумму, позабыв попрощаться, выбежала из номера и побежала к лифту.
Энн сидела в холле напротив окна, ее взгляд будто застыл в мигающем экране телефона. Не сказав ни слова, я положила деньги на стол.
Энн посмотрела на них, на меня и кинулась мне на шею.
– Кэтти, прости, я была не права. Не надо было тебе туда идти, – и она принялась целовать мои мокрые от слез щеки, пока не высушила губами все до единой слезинки.
* * *
Следующие несколько дней были самыми спокойными за последние месяцы. Мы рассчитались за квартиру и посвятили выходные отправке наших резюме в десятки компаний. Нам было не важно, куда нас возьмут, мы мечтали работать вместе в одной фирме. У Энн, правда, работа ассоциировалась с красивым, богатым и одиноким начальником, который влюбится в нее с первого взгляда, а у меня – с нескончаемым потоком клиентов и судебными процессами, где я, как Аттикус Финч