Она прерывисто шепчет что-то, что я не могу разобрать, целует лепестки цветка и кладет его к другим на крышку из красного дерева. А потом идет к машине, припаркованной у тротуара. Я смотрю, как она садится в нее и исчезает из виду.
Я направляюсь к гробу. Уставившись вниз, я презрительно прищуриваюсь, представляя мужчину внутри, и мои губы изгибаются в ухмылке.
– Ты приносишь страдания даже после смерти. Я убил бы тебя снова, если бы мог.
Я протягиваю руку и провожу пальцами по лилии, которую так крепко сжимала мисс Грин. Мне кажется, ее кожа такая же нежная, как эти лепестки. Я поднимаю цветок и касаюсь губами лепестков там, где несколько мгновений назад их касалась она, и делаю глубокий вдох. Мои ноздри заполняет аромат цветка вместе с запахом женщины, которая захватила мои мысли.
Она загадка.
Проблема.
Которую я намерен решить, от которой намерен избавиться. Любой ценой. Иначе мне придется заплатить за нее своим рассудком или тем, что от него осталось.
– Какой вопрос каждая женщина мечтает услышать хоть раз в своей жизни?
Я перестаю протирать прилавок и смотрю на Харпер так, будто она из ума выжила. Потому что, вероятно, так оно и есть. Все, что она говорит, не перестает меня удивлять. И обычно заставляет ошеломленно молчать и густо краснеть.
Я беру себя в руки и выдвигаю предположение, зная, что могу оказаться права с вероятностью лишь в один процент:
– Ты выйдешь за меня?
Моя напарница закатывает глаза.
– Я тебя тоже люблю, конечно, но нет. Почему мужчины не могут просто спросить: «Хочешь, я приеду и буду трахать тебя языком, пока ты не кончишь мне на лицо?»
– Мне кажется, у меня инсульт, – хриплю я.
Она широко улыбается мне, ее зеленые глаза горят, а выражение лица становится хищным.
– Я просто хочу сказать, что если парень задаст мне такой вопрос, то я сто процентов за него выйду. После того, как посижу у него на лице.
Харпер каждый раз меня убивает. Не знаю даже, почему я все еще пытаюсь сохранять самообладание. Наверное, это все мое воспитание. Будучи дочерью сенатора, невозможно не думать о том, как выглядишь в глазах окружающих.
Постоянно.
Я поднимаю руку в порыве убрать выбившийся локон за ухо, но тут же вспоминаю, что заплела все волосы в косу, чтобы они не падали мне на лицо. Не добившись успокоения, которое я получаю, когда привожу в порядок свой внешний вид, я опускаю руку чуть ниже и перебираю пальцами жемчужное ожерелье, спрятанное под футболкой. Благодаря гладким круглым бусинам, привычным и одинаковым, у меня получается выдохнуть, и мое волнение рассеивается.