"Сэр, что Вы хотите сказать? Расскажите подробнее, где Вы и что с Вами случилось. Рядом есть кто-нибудь еще?". Эта девица начинала раздражать.
"Я повторяю. Сегодня утром я доставлял продукты в супермаркет", – Лэри оттарабанил название города, название и адрес супермаркета, даже номер своего грузовика, – и когда я подъехал к городу, его на месте не оказалось, ничего из того, что было на этом месте. Ничегошеньки. Вот так, будто города не было. Я его не вижу". Лэри слушал себя и, кажется, понимал, почему бедная девчонка в трубке подумала, что он под кайфом. Он бы и сам подумал так, если бы не стоял здесь перед издевательски зияющей пустотой вместо целого города. Города, в котором жила его Ингрид с Нэйтом.
С железным терпением оператор повторила несколько однотипных вопросов.
"Подождите-ка, заберусь на крышу моего тарантаса, может оттуда обзор лучше", – сказал Лэри с одышкой забираясь на крышу фургона, а затем прямиком на пыльный кузов. Голос в трубке терпеливо молчал. На секунду он представил, что вот сейчас на него повалят зомби, если это, мать его, все-таки апокалипсис. А может он уснул за рулем и протаранил кого-нибудь, умер, и сейчас его душа возится тут перед началом большого путешествия? Недавно они с Ингрид смотрели старый фильм "Битлджус", кажется, там произошло тоже самое с одной бедовой парочкой, их, кажется, еще из собственного дома выселить успели за это время.
"Вы здесь? – он снова заговорил в трубку, – ничего не изменилось, ничего нет. Абсолютно ни-че-го. Не вижу чертов город". Девица в трубке деловитым тоном сообщила об ответственности за ложный вызов в Службу спасения.
Лэри сбросил звонок и сплюнул, оставаясь сидеть на крыше грузовика несуразной сгорбленной фигурой и всматриваясь в лежащую перед ним пустоту.
4 июня, 07:30, Сирин-сити>3, в сорока двух милях от Трейс-сити
– Пап, угадай, что такое четвертое состояние вещества? – спросила шестилетняя Мэрил, передвигая пальчиками розовые пузатые подушечки в чашке с молоком, как кораблики. Генри, мастеривший тосты с сыром, приподнял брови и признался, что знать не знает, но готов прямо сейчас исправить свое непростительное невежество. Он с теплотой посмотрел на дочку, кажется, у них с Ханой получилось настоящее произведение искусства и будущий гений физики: милые русые завитушки, такой проницательный для ребенка взгляд, глаза василькового цвета, кнопочный носик. Он был готов целыми днями отвечать на ее вопросы и слушать все, что она говорит. Если бы только Хана изменила свое решение о разводе. А еще было бы здорово, если бы Мэрил не переняла непростой характер своей матери. Достаточно русых завитушек на голове, передавшихся по наследству.