Он подошел к окну и обнял Зельду одной рукой. Она внутренне съежилась от этого прикосновения, но не отодвинулась. Стетоскоп, забытый доктором и висевший на шнурке, больно надавил ей на щеку, когда доктор прижал к груди ее голову. Запах карболки вызывал тошноту. Черный сюртук доктора, помятые складки белой сорочки, его светло-синий галстук, все подробности его костюма как-то особенно навязчиво сегодня вошли в сознание Зельды. Она подняла глаза и увидела как будто в первый раз его широкие красные губы и влажный блеск зубов, так как он улыбался ей. Она невольно отстранилась и отвернулась к окну, пытаясь скрыть отвращение. На минуту показалось, что это – какой-то новый, незнакомый мужчина. Она слышала, что он за ее спиной тяжело опустился в кресло, и несколько минут продолжала стоять у окна, не оборачиваясь. Кресло было его, вся квартира была его, все, включая и ее, Зельду, принадлежало ему. Чувство неприязни и усталости охватило ее. Мысли путались. Джинджер – вот кто ее неотъемлемая собственность! Она обернулась, чтобы посмотреть, где котенок… Бойльстон сидел в кресле, согнувшись, опустив голову на грудь. Зельда вгляделась – жалость проснулась в ней. Она подошла и ласково провела рукой по его волосам, но он не шевельнулся. В следующее мгновение она взяла обеими руками его большую руку и присела подле него на ручке кресла.
– Вы очень добры, доктор. И я так ценю эту вашу доброту ко мне.
Тот хмуро покачал головой.
– Ах, не благодарность мне нужна! Я хочу большего.
– Я даю вам все, что могу…
– Гм! – буркнул он и наступила многозначительная пауза.
– Да ну же, не надо! – нетерпеливо начала Зельда. – Я не люблю, когда вы хмуритесь и смотрите недовольно.
Она нагнулась и поцеловала доктора, и в тот же миг он обнял ее, стараясь заглянуть в лицо. Зельда слышала, как сильно билось его сердце.
– Господи, до чего я люблю вас! – сказал он страстно. – И отчего вы не можете полюбить меня?
– А что мы будем делать сегодня вечером? – торопливо переменила она разговор, освобождаясь от его объятий. Поправляя волосы, она увидела в зеркале, что он следит за ней.
– Поедем к Тортони или будем обедать здесь? Пойду, взгляну, что у меня есть в кладовой. – И она выскользнула из комнаты.
Когда она через пять минут воротилась, Бойльстон сидел в трагически-некрасивой позе, уронив голову на руки, с болтающимся на цепочке пенсне и нелепо торчащим над ухом стетоскопом. Зельда встала на колени у кресла и, отведя его руки от лица, увидела то, что ожидала: мокрые глаза и щеки.