Подле лиловой вазы стояли несколько тарелок, – одна фарфоровая, побольше, с наполовину пустой кистью зеленого винограда, и две стеклянные, с остатками какого-то крема, – и два у дна слегка уширенных бокала. Рядом же стояла и бутылка красного итальянского вина, а на прикроватных тумбочках на стопках глянцевых журналов и книг, у которых в волшебном сияющем свете блестели обложки, стояли ещё недавно выпитые из-под чая кружки в золотой оправе.
Женщине было мало просто лежать на теле мужчины, как бы высоко она не запрокидывала на него свои ноги и руки, ей хотелось протянуть их ещё выше, пустить их по телу ещё дальше и полностью быть на нём. А мужчине было мало прижимать её голову к груди и ощущать её руки и ноги на своём теле: ему хотелось раскрыть свою грудь, взорвать свои рёбра и опустить голову женщины к самому своему сердцу. В горле у обоих застрял огромный ком – это был ком непостижимого счастья, такой щепетильной радости и чувства, который испытывается лишь несколько раз за всю человеческую жизнь.
– Я вот знаю тебя всего пару месяцев, а внутри такое ощущение… – нежнейшим женским голосом прошептала Она, – как будто знаю всю жизнь. Я как будто всегда тебя знала, как будто всегда знала, кто ты, какие твои интересы, чем увлекаешься, чем ты живешь. Точно я ещё в детстве, классе в 7, делала домашнюю работу: алгебра, в руках ручка, передо мной уравнение – и вот, решая его, я откладываю тетрадь, смотрю куда-то в карту на стене и скучаю по тому, что до нашей встречи ещё так далеко!
Женщина смущённо подняла голову и глазам мужчины открылась её милейшая улыбка и яркий возбуждённый взгляд.