– Ну что, как оно? – спросил он с лёгкой улыбкой.
Вика обернулась к нему.
– Оно… как будто меня кто-то здесь ждал.
На кухне тихо потрескивал электрический чайник. Тимофей нашёл две кружки и жестянку с чаем, оставленную, видимо, прежними хозяевами – с запахом липы и мяты. Вика сидела за столом, завернувшись в клетчатый плед, который он вытащил из чемодана. За окном постепенно темнело, и в воздухе витала какая-то мягкая тишина, как будто дом радовался, что в нём снова живут.
– Ты когда-нибудь бывала в деревне? – спросил он, ставя перед ней кружку.
– Только в детстве, – Вика осторожно взяла чашку в руки, наслаждаясь теплом, – На лето нас иногда отправляли в лагерь, но это совсем не то. А тут… всё настоящее.
Тимофей сел напротив, подперев подбородок рукой.
– А ты? Ты же, кажется, не просто юрист.
Он усмехнулся.
– Слежу за имениями, где осталась хоть какая-то жизнь. Многие опустели. Но иногда… – он посмотрел на неё, – появляются вот такие наследницы, как ты.
– Я до сих пор не понимаю, как это вообще возможно. Почему никто не искал меня раньше?
Тимофей сделал глоток и помедлил.
– Бывают странные истории. Иногда семьи теряют друг друга. А иногда судьба решает всё расставить на места… в нужное время.
Вика опустила взгляд. Чай согревал изнутри, и будто растапливал лёд, который долгие годы окутывал её сердце.
– Ты часто бываешь здесь, на Нарочи?
– Последние несколько лет – да. Я люблю эти места. Озёра, леса… тишину. Город быстро надоедает, если ты умеешь слушать.
– А ты умеешь? – вдруг спросила она, искренне заинтересовавшись.
Он кивнул, серьёзно и немного грустно.
– Когда остаёшься один в доме посреди леса, выбора нет.
Повисла короткая пауза. Где-то вдалеке закричала ночная птица, и Вика, неожиданно даже для себя, улыбнулась.
– Спасибо, что остался со мной. Не знаю, чтобы делала здесь одна.
– Спасибо, что приехала, – мягко ответил Тимофей. – В любом случае, у меня еще есть время, прежде чем уйти.
Позже, когда Тимофей попрощался и ушёл в одну из дальних комнат, Вика осталась одна. Дом казался непривычно живым – не скрипел тревожно, не пугал пустотой. Напротив, в нём будто ощущалась тихая забота, словно стены прислушивались к её шагам.
Вика допила остывший чай и поставила чашку в раковину. Дом был на удивление тих – настолько, что тишина начала казаться звенящей. Водопровод вдруг издал глухой стон, как будто старик где-то глубоко под землёй вздохнул во сне. Вика вздрогнула.