Он резко встряхнул головой, будто отгоняя призрака.
– Это устройство – не машина времени. Исповедь.
Тишину разрезал голубой луч хроноустройства. Алиса шагнула к порталу, ее тень легла на голограмму 1918 года – даты смерти миллионов.
– Мы не исправим свое прошлое. – Она повернулась, и свет от портала очертил ее профиль, как нимб. – Но дадим им шанс на будущее.
Элен молча взяла Алекса за руку. Ее пальцы дрожали, но в глазах горело то, что они давно потеряли – надежда.
Группа собралась в центре сада перед ответственным прыжком.
– На счет три, – Алекс скомандовал. – Раз, два, три!
Пространство сада взорвалось синим пламенем. В последний момент Эдвард увидел, как цифровые божьи коровки застыли в воздухе, превращаясь в пепел.
1918 год. Их встретил смрад гниющей плоти и рев сирен. Где-то впереди в тумане антисанитарии кричала медсестра:
– Пациент 24! Гангрена! Нет антибиотиков!
– Игра началась… – Алиса сжала платок прабабки.
Группа материализовалась у госпиталя, переполненного жертвами гриппа. Врачебные халаты и респираторы делали их похожими на местный персонал. Они вошли внутрь, где воздух густел от запаха гниющей плоти и карболовой кислоты. Медсестры в окровавленных фартуках метались между койками, где люди синели заживо.
– Больница Мадрида, – прошептал Эдвард, прижимая маску к лицу.
Алиса сглотнула ком в горле. Элен нервно теребила голограмму бабочки в кармане – силуэт мальчика на соседней койке точь-в-точь напоминал Дэвида. Она нахмурила тонкие брови.
– Дэвид, – едва шевеля губами, произнесла Элен. Она закрыла глаза и ушла мыслями в прошлое, где пять лет назад она с младшим братом находилась в больничной палате.
– Потерпи, Дэвид, они обещали, – Элен поправила одеяло.
Дэвид задыхался под кислородной маской. На экране над кроватью мигала надпись: «Дефицит вакцин. Очередь на искусственное легкое 10 месяцев». Элен, тогда студентка-медик, сжимала его руку.