– Не туда.
– Ты слышишь? Пожар!
– Не пожар, а учебная тревога.
– Откуда ты знаешь?
Смотрю на него в упор, пытаясь по расслабленному лицу прочитать ответ, но Ян только усмехается и пожимает плечами.
– Догадался.
– Догадался. – Передразниваю. – Это чистая случайность?
– Ну… Нет, не совсем.
– Ян.
– Юля.
Закатываю глаза.
– Скажи мне, что массовая эвакуация людей из планетария – не твоих рук дело.
– Чисто технически – не моих. Я просто дал лёгкий толчок событиям, а дальше вселенная сама всё сделала.
– Ты устроил эвакуацию, чтобы сорвать урок?!
– Что? Нет! – Петров делает вид, что ужасно оскорблён. – Я устроил эвакуацию, чтобы у нас был лучший урок!
Мы идём наперерез потоку людей.
Петров тащит меня за собой, так крепко сжимая ладонь, словно боится, что я потеряюсь здесь, как маленькая девочка.
– Ян, это… Это же…
– Гениально?
– Безответственно!
– О, неужели? – Он останавливается и оборачивается, глаза его светятся мальчишеским озорством. – Но ты ведь не сбежала. Ты здесь. Со мной.
– Нам нужно уйти.
– Куда? К выходу, как все остальные? Скучно.
– Нас накажут!
– Ты вообще когда-нибудь нарушаешь правила, Иванова? М? Самое время начать.
– Ян…
– Юля…
– Нас арестуют, впаяют штраф или, и того хуже, посадят в обезьянник на пятнадцать суток.
– Пятнадцать суток французского языка! – Мечтательно вздыхает Петров. – Что может быть чудесней?
– Ты вообще меня слушаешь?
– Слушаю. Внимательно. С огромным удовольствием. Продолжай, мне нравится, когда ты говоришь.
– Я серьезно!
– Я тоже, – улыбается Ян, наслаждаясь моим замешательством.
Мы стоим посреди совершенно пустого зала.
Замолкаем оба, и теперь тишина кажется особенно глубокой, поглощающей, как если бы мы действительно оказались в открытом космосе.
По стенам мерцают проекции далёких галактик, туманностей и сверхновых звёзд, вспыхивающих и угасающих в бесконечности.
Огромный купол над головой испещрён миллиардами ярких точек, и, если задержаться на них взглядом подольше, может показаться, что они медленно дрейфуют в вечности.
В центре зала парит массивная голограмма Чёрной дыры, её границы искривляются, затягивая свет внутрь, создавая ощущение зыбкости реальности.
– Ну что, училка, устроим настоящий урок?
– Урок чего?
Ян делает шаг назад и раскидывает руки, указывая на космос вокруг.
– Урок жизни. Свободы. Французского, в конце концов.