На следующий день в город прилетел мой старый друг. Мы с ним вместе росли, с детства были неразлучными – и вот теперь он стал «иудой» в нашем духовном центре просветления THEAWE. Вечером я решил зайти к нему на работу, покурить табак и поболтать, как в старые добрые времена. Тишина и мирная обстановка создавали иллюзию спокойствия, пока мы с ним стояли и разговаривали.
Вдруг над нами пронеслись военные самолеты. Я поднял голову и, не придавая этому значения, произнес: «Смотри, самолеты!» Словно в какой-то комедии, воздух наполнился гулом и гремящим звуком, но в тот момент меня это совершенно не волновало.
Машинка, так мы называли "одну" из наших знакомых, стояла неподалеку и, похоже, была в панике. Я безразлично продолжал: «Ааааа… А вдруг бомбить будут?»
«Не будут, это учебные,» – успокоил я себя и всех вокруг.
Как я ошибался…
В тот момент мне не пришло в голову, что для кого-то мой легкомысленный комментарий может вызвать мандраж и страх. Я помню, как снова погрузился в лёгкую беседу с другом, погружаясь в воспоминания о наших детских забавах, не опасаясь о том, что происходит на горизонте.
Рядом с нами работали ребята – те, кто провожал отслуживших в армии. Они, конечно, знали все нюансы и детали. Но как-то я был вне этого – наверное, моя серьёзная натура отвернулась от тревог мира. Нам казалось, что это не наша re:альность, что всё происходящее где-то далеко от нас и нас не коснется. Моря новостей о войне, о которых мы читали заранее, казались просто повествованием, а не предвестниками запустения.
Когда наступила ночь, мир вокруг нас начал меняться. Небо постепенно темнело, а шум самолетов не прекращался. Мне казалось, это был всего лишь обычный день. Я продолжал ещё одну сигарету и смеялся о том, как же неправильно мы восприняли весь этот ужас.
Однако Машинка, поправляя свою кофту, выглядела иначе. Страх сжимал её сердце, и я заметил это, когда наши взгляды пересеклись. Она хранила молчание, которое было более красноречивым, чем любой разговор. В её глазах я увидел мрак надвигающихся событий, о которых не подозревали даже самые оптимистичные из нас. Тишина странным образом притягивала нас к единой мысли, порождала огромное количество вопросов, но ни одного ответа.
Думал ли я в тот момент о том, как могу повлиять на окружающих? Конечно, нет. Я лишь почувствовал лёгкий ветерок под потолком, и нам казалось, что всё в порядке. Не обращая внимания на взлетающие и садящиеся самолеты, мы продолжали обсуждать теоремы, которые казались нам сейчас более важными, чем достаточно очевидные вещи – мир после сигналов тревоги, все то, что уже начинало разрастаться за пределами нашей жизни.