Ответ Колесникова не заставил себя ждать: «И это был в очередной раз трогательный крик о помощи. Как бы тебе хотелось, чтобы твои утопические миры были реальны, но они, увы, остаются лишь нарисованными иллюзиями на страницах. Тексты, далекие от желания заявить о себе». Удары накладывались, и удары становились всё жестче.
Параллельно с тем, как у обоих писателей росло число поклонников и противников, мир их произведений и их личных столкновений сжимался, как пружина в вечном напряжении. Однажды, Крук даже рискнул обратиться к редакциям газет, предлагая провести открытые дебаты о литературе, где бы они могли добиться понимания на должном уровне. Колесников же, в ответ, отправил в Сеть провокационное видео, на котором он, смеясь, утверждал, что Крук бы никогда не мог толком обосновать ничего без примеров из чужих правил лексикона.
В таком пылу страсти и лютости их отношения расплелись, как в паутине. Их поклонники постепенно делились на два лагеря, вынося суждения и накаляя обстановку в комментариях. Одна сторона восхваляла Крук за то, что его произведения их постоянно расчувствовали и уводили в бессмертный мир эмоций. Другая же восхваляла Колесникова за его философские размышления и точечный подход к науке.
Так проходили дни, пока Конференции Литераторов 2024 не объявила Крук и Колесникова главными спикерами. Встреча, на которую вообще не рассчитывали, имела все шансы сделать каждый диалог, а их ответные комментарии в чате стали бы лишь маленькой явью на фоне больших надежд.
Тем не менее, уже через несколько недель после того, как Колесников попал в хоспис, Крук вдруг задумался о том, насколько сильно они отдалились друг от друга. Время неумолимо показывало, что в их великой дружбе искали лишь спасения, и только слепая ненависть теперь оборачивалась так, что что-то хорошее могло произойти из этой клоунады.
Как я уже говорил, в тот день я, вероятно, пил Эль и курил сигарету. Неплохая картина, скажу я. На экране телевидения мелькали новости, предвещавшие нечто тревожное, но я предпочел игнорировать их. Последние недели я избегал подобного контента, предпочитая оставаться в собственном комфортном пузыре. Негативные новости влияли на меня, и я не хотел позволить им испортить настроение.
В тот момент, когда по телевизору неслись тревожные репортажи, я вспомнил, как весело записал свой ролик под учебные сирены. Да, это был тот момент, когда все начали активно гуглить информацию о войне, и мой небольшой клип стал популярным. Я, даже, не знаю, как это произошло – все просто улыбались и говорили, что такой подход к серьезным вопросам – это уникально, весело и свежо. Но время шло, и все изменилось. На Ютубе начали появляться видео с настоящими событиями, и уже не так было весело.