Их старший сын, Андрей, уродился с натурой бешеной взрывчатости, неудержимо буйной, бурной, как сумасшедший низвергающийся водопад. Он даже в детстве не поддавался никакому обузданию и взрывался, как ядрёный сухой порох, от любой попытки любых людей, в том числе, и родителей, хотя бы в малейшей степени что-то ему диктовать, указывать, он был подобен неуправляемому судну без руля и ветрил, швыряемому штормом. Лишь на просьбы мамы о какой-то домашней помощи всегда отзывался. Бог знает, что творилось в его внутреннем мире, но когда его безудержная буйность вступила в жуткий возраст начала отрочества, с ним вообще не стало сладу. В драки он бросался опрометью, сходу – от любого слова, жеста, касания, воспринимаемого им как оскорбление, из-за чего то Володя, то Вера ходили в школу по вызову учителей почти как на дежурство, но сладить с Андреем никто не мог: ни школа, ни родители, ни даже детская комната милиции (тогда ещё – милиции), куда он время от времени попадал. Наверное, он и сам не смог бы объяснить, какие катаклизмы в нём бушевали, отчего его так жестоко штормило и молотило. А ведь у него не было ни одной из причин, которые чаще всего становятся катализатором для ухода из реального ненавистного мира в мир иллюзий: он не знал ни безотцовщины, ни бесприютности детства и ненужности своей никому в целом свете, не знал что такое родители запойные алкаши или родители изверги-садисты, у него-то как раз всё было с точностью до наоборот, но его до белой ярости раздражали вопросы родителей об учёбе в школе, о его друзьях, о его настроении, словом, о чём угодно, что касалось его и только его начинающейся жизни! Любое мнение родителей по любому вопросу он в грош не ставил, зло
высмеивал, что особенно отцу было всегда больно, чего Володя, правда, никогда не показывал, а вот к любому мнению приятелей своей компании, где были и его одногодки, и старше него, и младше него, он чрезвычайно чутко прислушивался и глубоко внутри себя больше всего боялся, но скрывал это тщательнейшим образом за постоянным ёрничаньем, не попасть в унисон с уважаемыми вожаками своего прайда.
К тому времени, когда в семье родился Павлушка, у Веры и Володи от бессонницы и круговерти почти совсем уже не оставалось ни времени, ни сил на то, чтобы хотя бы видеть и узнавать, чем после школы занят Андрей, где он пропадает и с кем, и как у него вообще дела в школе, кто его друзья.