– Не надо, – сказал Гай. По возможности, он на работе пил.
– Молодец, – сказал Станиславович, – давай список.
Гай знал, что Коленко отправил список по электронной почте ещё вчера вечером, но Станиславович был человеком старой закалки. Поэтому Гай преувеличенно медленно достал из кармана сложенный список и протянул его Станиславовичу, уже надевшему очки. Как и всегда, Гай не мог скрыть улыбки, когда видел, как стильные дорогие очки придают слегка уголовной внешности Станиславовича профессорский лоск. Станиславович развернул бумажку, но на косой взгляд Гая внимание всё же обратил.
– Что, нравится? – спросил он, – это, между прочим, «Райдун», сто баксов за них отдал.
‒ Наверное, Ray Ban, ‒ сказал Гай.
‒ Точно.
Гай подумал, а не взять ли ещё кусок дыни.
‒ Посмотрим-посмотрим, ‒ сказал Станиславович, разворачивая бумажку.
Гай смотрел в окно и видел только синюю металлическую стенку морского контейнера. В этой сухопутной стране он видел очень много морских контейнеров.
‒ Я отобрал это сегодня утром, ‒ сказал Станиславович, ‒ только трубка тебе в «ниву» не войдёт.
‒ Хрен с ней, Коленко говорил, ему не срочно.
Станиславович встал и стал ополаскивать руки в висевшем на стене рукомойнике. В раковине зазвенела вода. Пока Станиславович надевал огромную яркую панаму, Гай мыл руки от дынного сока. Станиславович выглядел комично в головном уборее и дорогих очках, как эксцентричный техасский миллионер.
Они вышли в жару и под обжигающим солнцем прошли несколько шагов до склада. Внутри, у дверей, закрыв глаза сидел, туркестанец. Станиславович похлопал его по каске и сказал:
‒ Вставай, Махмуд, работать надо.
Гай точно знал, что местного зовут не Махмуд, но начсклада звал Махмудами всех местных.
Махмуд встал и уставился на них сонными глазами.
‒ Принеси мне коробку, ‒ сказал Станиславович и показал пальцем на стеллаж, ‒ я тебе утром показывал. Коробку, бокс, ферштейн?
Махмуд скрылся во мраке склада.
‒ Так и живём, ‒ сказал Станиславович, вытирая сухое лицо.
‒ Я вижу.
Он сам жил так уже почти два года.
‒ Как закончим трубу, ‒ сказал Станиславович, ‒ нужно отсюда валить. Как они буду её эксплуатировать? Они же не умеют ни хрена.
‒ Шесть лет гарантийный срок, ‒ ответил Гай, ‒ можно потерпеть.
Он давно заметил, что местные не приспособлены ни к какой технической деятельности, и даже высшее туркестанское руководство, которому предстояло эксплуатировать строящийся объект, поражало его безграмотностью.