Но самый страшный папин гнев обрушивался на того несчастного, кто во время печатания – по забывчивости или рассеянности – вдруг включал в ванной свет. Хоть раз это делал каждый из домочадцев. Но чаще всего этим несчастным оказывалась младшая сестра Майки Женька. Она все и всегда делала стремглав и не задумываясь. Поэтому, если ей вдруг резко нужно было в ванную, она врубала со всей силой выключатель, не оставляя папиным творениям шанса на жизнь. Одновременно Женька дергала и за ручку двери, пытаясь ее открыть. Но если дверь с внутренней стороны удерживал шпингалет, то выключатель был обречен. После пары-тройки таких трагедий с засвеченными фотошедеврами, папа придумал фиксировать выключатель спичкой, вставленной в узкую щель между его клавишей и рамкой. И все-таки сила Женькиного внезапного порыва практически всегда справлялась и с этой премудростью – спичка вылетала из-под клавиши, свет беспощадно вспыхивал и из ванной раздавалось самое ужасное папино ругательство: «Ййййолочки! Ну кто там опять?!..» Хотя и так было понятно кто…
После печатания папа шел фотографии сушить. Он делал это уже на кухне – ставил глянцеватель на стол, Майка забиралась с коленками на табурет и наблюдала, как папа тщательно разглаживает резиновым валиком мокрые фотографии по зеркальной металлической поверхности, потом накрывает их сверху холщовой тканью на рамке, защелкивает всю конструкцию, включает и отодвигает подальше от края стола – «Глянцеватель горячий! Не трогай!». Из глянцевателя шел пар, бумага шипела, грелась, потрескивая, и через несколько минут из этой печки, как пирожки, высыпались тепленькие пахучие фотокарточки. Теперь оставалось только ровненько обрезать края каждой, чтобы вокруг самой картинки образовалась узкая белая рамочка. И на этом этапе к фотоделу подключалась мама – Майку всегда поражало ее умение быстро и ровно отрезать бумажные края, оставляя филигранно тонкий и одинаковый по всей ширине кантик. Она пыталась повторить, но всегда медлила, боясь откромсать больше положенного, и в итоге рамочка выходила неровная. Поэтому Майка, не дыша, наблюдала за порхающими в маминых пальцах ножницами, а потом сгребала отрезанные жёсткие полосочки фотобумаги и выбрасывала в мусорное ведро. Папа брал стопку готовых карточек, поднимал очки на лоб и начинал придирчиво, словно в первый раз их видел, рассматривать каждый снимок. Это был его окончательный, очень строгий и самокритичный контроль качества.