Я выдвигаю оба ящика, потом вытаскиваю их из направляющих. В проёме под столешницей пусто, но в нижнем ящике за массажной щёткой притаилась маленькая лакированная шкатулка. Крышка разбухла, не хочет открываться. Внутри я вижу какие-то кусочки ткани. Вытаскиваю, аккуратно расправляю на поверхности трюмо. Два маленьких кусочка клеёнки с завязками, на них фамилия убитой женщины и даты. Третий предмет ‒ пластиковая бирка с той же фамилией и датой, апрель этого года.
На обратной стороне бирки название медицинского центра. Полгода назад эта бирка висела на ножке какого-то малыша. Роды в таком медцентре дороже, чем убитая зарабатывала в своей котельной за полгода. Нам сказали, что у неё двое детей. Куда подевался третий ребёнок, и кто его отец? Явно не бывший муж, к тому же, в это время он ещё мотал срок в Орше или Новосадах. Вот, кстати, и мотив. Мало того, что не дождалась мужа из тюрьмы, так ещё и родила неизвестно от кого. Хотя даже местная милиция не в курсе, что у неё трое детей. Значит, и бывший муж вряд ли об этом знал. Кроме того, я не нашёл никаких детских вещей, ни подгузников, ни распашонок, ничего. И детской кроватки в комнате нет, вряд ли младенец спал в другой комнате. Слишком много вопросов.
Я осматриваю обои, поднимаю ковёр, свечу фонариком за батареей. Думаю, не вывернуть ли цветок из горшка, но щажу растение. Земля плотно утрамбована и требует полива. Люди на противоположной стороне улицы продолжают стоять и смотреть на дом. Собаки теперь две, одна из них пьёт прямо из лужи. Собираю всё найденное и выхожу в коридор. Эмма ещё обыскивает спальню девочек, остальные внизу. Спускаюсь по лестнице и вижу, что балясины перил разрисованы шариковой ручкой. Вася и Герцык копошатся в гостиной, а Серпохвостов сидит за столом на кухне и говорит с кем-то по мобильнику. Судя по заискивающей интонации, кто-то из начальства. Захожу на кухню, и вместо старого гарнитура вижу новую мебель, сделанную на заказ. Тут всё после ремонта, на полу керамогранит, скиналь на фартуке, новый холодильник, плита и микроволновка. Только потолок ещё не доделан, с железобетона свисают кабели и несколько патронов с лампочками. Серпохвостов перед кем-то отчитывается и чертит каракули в лежащем перед ним ежедневнике. Я кладу перед ним свои находки, но он занят разговором. Наверное, домашний кот так же кладёт удушенную им синичку перед диваном своей хозяйки. В кухню осторожно просовывается голова в кепке с логотипом райгаза.