– Как давно?
– Четырнадцать минут назад. Сначала пошли помехи, потом – бац, и тишина. – Он наконец повернулся, его выцветшие серые глаза были мрачнее обычного. – Но это ещё цветочки. Смотри сюда.
На экране появилась карта термальных аномалий. Обычно она показывала относительно стабильную картину – ледяной панцирь, редкие геотермальные точки, след от работы станции. Но сейчас в семи километрах к северо-востоку пульсировало багровое пятно.
– Что это, чёрт возьми? – Майя присмотрелась к показаниям. – Плюс восемнадцать? Это невозможно.
– Вот именно, – Кравец откинулся на спинку кресла. – Появилось минут десять назад. Температура растёт. Сейчас уже плюс двадцать два.
Анна подняла голову от планшета:
– Я проверила все возможные объяснения. Вулканическая активность – ноль. Падение метеорита исключено, сейсмодатчики молчат. Техногенный взрыв дал бы другую картину. Это… – она замялась, – это похоже на направленный энергетический выброс. Но откуда?
В пост ворвался Тимур Дроздов, самый молодой член команды. На его ещё детском лице читалась смесь возбуждения и страха:
– Майя Андреевна! СНО ОП в четвёртом секторе сходит с ума! Температура скачет, фильтры…
Он не договорил. Станцию тряхнуло. Не сильно, но ощутимо – как будто глубоко подо льдом что-то огромное повернулось во сне.
– АКИП, – скомандовала Майя. – Запускаем полную диагностику. Анна, нужен анализ сейсмоактивности за последние сутки. Кравец, попробуй поднять резервные каналы связи. Тим, проверь все системы жизнеобеспечения.
– Уже проверяю! – откликнулся парень, бросившись к соседнему терминалу.
Майя смотрела на растущее багровое пятно на карте. За шесть лет работы она видела многое – отказы оборудования, бури невероятной силы, гибель людей от холода. Но такого не было никогда.
– Где Алексеев? – спросила она.
– Ник? – Кравец пожал плечами. – Должен быть в коммуникационном центре. Пытается починить СПЧН-100.
– Один?
– А кого ему в помощники? Все наши связисты в отпуске на Большой земле. – В голосе Кравца звучала привычная горечь. Большая земля – это оставшиеся обитаемые территории у экватора, где ещё можно жить под куполами. Туда, где температура не опускается ниже минус двадцати.
АКИП загудел, начиная диагностику. Автоматизированный комплекс инженерной проверки был мозгом станции – тысячи датчиков, километры оптоволокна, эксафлопсы вычислительной мощности. Если что-то было не так, АКИП должен был найти это.