Религия пронизывала все сферы жизни, от рождения до смерти, формируя мировоззрение, этические нормы и социальные структуры. Церковь контролировала образование (монастыри как центры знания), календарь (церковные праздники), семейные отношения и даже экономическую деятельность через запреты на ростовщичество (которые, впрочем, часто обходились) или освящение определенных видов труда. Латынь, язык богослужения и учености, стала еще одним барьером, отделявшим посвященных клириков от неграмотной массы, тем самым монополизируя доступ к "истинному" знанию и его интерпретации.
Идея единого "христианского мира" (Christendom) стала мощным унифицирующим нарративом, противопоставлявшим его "миру неверных" – мусульманам, язычникам, а позже и внутренним "еретикам". Крестовые походы, инициированные как священные войны за освобождение Гроба Господня, на деле служили также целям территориальной экспансии, экономического обогащения и консолидации папской власти, направляя агрессию вовне и укрепляя чувство христианской идентичности через конфронтацию с "Другим". Инструменты вроде инквизиции были призваны обеспечивать доктринальное единообразие, жестоко подавляя инакомыслие и укрепляя монополию церкви на истину.
Таким образом, средневековый период не просто сохранил античные идеи исключительности, но и переоформил их в религиозные одежды, наделив новым, божественным, авторитетом. Разделение на "своих" и "чужих" теперь было освящено свыше, а представление о миссии нести "истинную веру" (и сопутствующий ей "порядок") остальным народам заложило еще один камень в фундамент будущей европейской экспансии. Универсалистские претензии религии стали мощным инструментом для консолидации власти внутри и для оправдания подчинения и насилия вовне.
3. Эпоха Просвещения: мифы о рациональности и прогрессе
На смену теоцентричному мировоззрению Средневековья пришла Эпоха Просвещения, провозгласившая культ Разума, науки и человеческой автономии. Этот период, несомненно, принес гигантский скачок в развитии мысли, науки и политических идей, однако его универсалистские претензии и оптимистические декларации несли в себе и новые, более изощренные формы исключения и обоснования господства, которые продолжают резонировать в западной идеологии по сей день.
Центральной фигурой Просвещения стал "рациональный субъект" – индивид, способный силой своего ума познавать мир, освобождаться от предрассудков и строить справедливое общество. Однако этот "универсальный" субъект, как и его античный предшественник, на практике оказался далеко не всеобъемлющим. Под ним неявно подразумевался европейский мужчина, обладающий собственностью и образованием. Женщины, неевропейские народы, низшие классы зачастую рассматривались как не достигшие полной рациональности, нуждающиеся в опеке, руководстве или цивилизаторском воздействии. Таким образом, провозглашение Разума верховным арбитром парадоксальным образом создавало новые иерархии, основанные на предполагаемых различиях в способности к рациональному мышлению.