Она усмехается, снова смотрит в расписание.
– Хочешь потусоваться со мной? – спрашиваю я и легонько касаюсь ее руки.
Кожа у нее теплая и гладкая. Это мимолетное прикосновение возбуждает меня еще сильнее. Она вздрагивает, убирает мою руку. Я замечаю острые, алые ноготки. Маникюр совсем свежий, как будто она сделала его вчера.
– Не хочу, – резко говорит она.
Она как будто разочарована, уткнулась в расписание и больше на меня не смотрит. Неужели я ей не нравлюсь? Не может такого быть! Я – Яр Борисов, я нравлюсь всем!
Голос у нее – просто секс. А губы… Ммм… Пухлые, влажные, манящие. Так бы и засосал ее прямо здесь, у расписания, на виду у всех этих девственниц-ботаничек, особенно у этой румяной и толстощекой, которая так и стоит за моей спиной. Прижал бы эту красотку к стене, ухватился бы за ее круглую жопу и задрал бы кверху юбку. Она бы стонала от наслаждения в моих объятиях. О, да…
– Молодой человек! У вас тут течет!
Голос доносится сзади. Я оборачиваюсь, и встречаюсь с ярко-голубым взглядом краснощекой девицы с толстой косой. Она смущенно улыбается и показывает рукой куда-то вниз. Со всех сторон слышится звонкий женский смех.
Надо мной что ли смеются эти курицы?
Очнувшись от своих эротических фантазий, я опускаю голову и смотрю вниз. Бутылка с водой, которую я держал в руке, видимо, была плохо закрыта. Вода протекла сквозь крышку и потекла по моим джинсам на пол. Выглядит это так, будто я обоссался. Или еще хуже…
Я смотрю на девушку моей мечты и вижу, как ее губы дергаются в улыбке. Она разворачивается и быстро идет прочь, цокая своими высоченными шпильками.
– Вам помочь? – спрашивает краснощекая девица.
Кажется, она еще сильнее покраснела, теперь щеки ее не просто красные, они пунцовые!
– Да отстань ты! – огрызаюсь я.
Я ругаюсь отборным матом и бегу в туалет. Все взгляды благородных девиц устремлены на меня, а точнее – на то место, где под мокрым пятном находится мой член. Они хихикают, прикрывая лица руками, разглядывают меня, оценивают. Глупые курицы!
Хорошо хоть успел посмотреть, что первая пара – зарубежная литература в аудитории на втором этаже. Только как мне теперь идти на нее в таком виде?
Черт! Черт! Черт!
Гребаный филфак! Гребаные девственницы!
Как вообще меня угораздило оказаться среди них? Все из-за отца!
Забежав в туалет, я опираюсь на раковину и тяжело дышу от злости, которая переполняет меня. И тут вдруг дверь приоткрывается и я слышу тонкий, противный голосок: