Внезапно, почва под ногами Лины провалилась. С криком младшая сестра исчезла в зелёной расщелине, образованной гигантскими корнями. Эвелина, не раздумывая, бросилась за ней, цепляясь за выступающие волокна. Они обе скатились вниз, приземлившись на мягкий, пружинящий настил из мха и переплетенных нитей.
Лина лежала без движения, придавленная тяжёлой лозой, которая опустилась, словно рука, и крепко обхватила её ногу. Из-под лозы сочилась тёмно-зелёная, тягучая жидкость, которая начала медленно, но верно обволакивать кожу Лины.
«Лина! Держись!» – Эвелина, забыв о своей боли, попыталась поднять тяжёлую лозу, но она была неподвижна, словно часть самой земли. Паника охватила её. Она видела, как тело Лины, там, где Чума соприкасалась с кожей, начинало приобретать тот же оттенок зелени, как будто её плоть растворялась, становясь частью чего-то иного.
«Нет… нет, Эвелина, не трогай…» – голос Лины был слаб, но в нём не было боли. Лишь странное, почти экстатическое спокойствие. Её глаза, широко распахнутые, смотрели не на Эвелину, а куда-то сквозь неё, в самую глубь зелёного царства. «Я чувствую… я вижу её. Это не просто растения, Эвелина. Это… это единое сознание. Они… они поют».
И тогда Эвелина услышала это. Не шелест, не жужжание, а чистую, пронзительную мелодию, которая исходила отовсюду – из корней, из листьев, из самого воздуха. Это был хор миллионов голосов, слившихся в единую, гармоничную песнь. Песнь жизни, перерождения, слияния. И в этой песне, над всеми остальными, Эвелина различила пронзительно чистую, знакомую ноту. Ноту Лины.
Лицо младшей сестры исказилось не от боли, а от осознания. Слёзы текли по её щекам, но это были слёзы не горя, а глубочайшего понимания. «Эвелина… я должна… я должна показать тебе». Её рука, уже покрытая зелёными прожилками, потянулась к Эвелине. «Возьми мою руку. Я… я открою тебе глаза. Я покажу тебе, что этот мир может быть… другим».
Эвелина, словно в трансе, протянула свою руку, чувствуя холодный ужас и странное, необъяснимое влечение. В тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, зелёный свет вспыхнул, ослепляя. По телу Эвелины пробежал электрический разряд, и её сознание мгновенно наполнилось образами: миллиарды нитей света, переплетающихся в бесконечную сеть, воспоминания, как реки, текущие сквозь эту сеть, и голос. Голос Лины, теперь не просто эхо, а ясный, кристальный звук, проникающий в самые глубины её существа.