Замечаю белые наушники и темные волосы. В руках чашка кофе и я безошибочно узнаю ее. Греет руки об чашку и глубоко вдыхает воздух. Даже не дышу, не желая выдать себя. Она всматривается в деревья и делает глоток, прикрывая глаза от наслаждения. Всегда было у нее это умение демонстрировать свое удовольствие. Делать так, что каждому непременно хочется попробовать то же, что и у нее.
Сейчас, когда она не видит, позволяю себе даже спрятать ненависть и всю ту боль, что она причинила. Наблюдаю за той, в которую однажды влюбился как самый последний идиот.
А она не подозревая попивает свой обжигающий кофе, рукой касается шапки из снега на перилах, что-то вырисовывает. И тоской такой веет от нее, хотя я даже и чувствовать этого не должен, мать ее.
Выдуваю снова дым, вижу, как она ведет глазами по вековым соснам в шубе из снега и задирает голову.
Отхожу от перил на шаг, прячусь с зоны видимости. А потом наплевав, бросаю окурок в пепельницу и ухожу обратно в дом. Сажусь на кровать, а внутри буквально кипит все. Бурлит, взрывается, ходуном ходит. И как усмирить, черт его знает.
Одно ее присутствие ставит нервы по стойке смирно, и это при том, что эмоции напротив пытаются обогнать друг друга. Ненависть соревнуется с гребанным желанием взять за волосы и доказать себе, что уже не реагирую.
Теперь еще и ее этот хахаль, который уж слишком, мать его, широко улыбается. А выглядит так, будто только что набил себе все тело тату.
Не думал, что ей подобное нравится…
– Милый, – Олеся появляется в комнате из ниоткуда: – Что с тобой? Ты весь угрюмый? – садится рядом, поглаживая плечо, и тут же оставляя поцелуй в бицепс.
Натягиваю более менее собранный вид на лицо, и киваю ей, что все в порядке.
– Покурить ушел.
Она принимает ответ, и оглядывается в нашей временной спальне.
– Здесь здорово, правда? И ребята такие дружелюбные… – знала бы она правду, хрена с два так подумала.
Но у нее удивительная способность видеть этот мир слишком радужным. Может быть потому как я вижу его лишь в черно-белом цвете, мы до сих пор вместе? Хоть через призму ее розовых очков увидеть краски…
– Они были такими далеко не всегда, – озвучиваю правду: – Да и едва ли там наберется хотя бы человек пять, кто перестал быть задницей, – она качает головой с легкой улыбкой.
– Не знаю, мне кажется, они рады тебе, – не понимаю к чему она говорит это: – От твоих друзей только и слышна твоя фамилия, да и от девчонок тоже…