– И… и всё? – мой голос предательски дрожит. Я не могу понять: что это было?
– Всё! Ты же хотела тренироваться? Так иди и не трать моё время! – холодно и отстранённо бросает он.
Ещё секунда – и он, кажется, просто вытолкает меня из кабинета.
– Золотова! – рявкает, пока я стою в растерянности, пытаясь осмыслить происходящее. – Я недостаточно ясно выразился?
– Более чем… – шепчу я едва слышно, чувствуя себя совершенно потерянной. Забираю листок с допуском к тренировке и на негнущихся ногах выхожу из кабинета.
Я совсем не понимаю его! То он запирает дверь и требует объяснений, то вдруг отступает, как ни в чем не бывало. Что он хотел увидеть, когда достал мои коньки? Почему его так заинтересовали мозоли на моих ногах? Неужели это действительно настолько важно?
– Если бы это было серьёзно, он бы не выпустил меня на лёд… – бормочу себе под нос, направляясь к раздевалке.
Несмотря на его резкие перепады настроения и откровенно непрофессиональное поведение, я почему-то чувствую себя с ним в полной безопасности. Чувствую, как за всей этой суровостью и неприступностью скрывается что-то большее. Манящие. Опасное.
Курт.
К вечеру я наконец-то спокойно заполняю необходимые документы по своим спортсменам и внимательно изучаю результаты анализов. Первая половина дня была похожа на последний день Помпеи: сначала потенциальные инвесторы моей клиники внезапно передумали сотрудничать, а затем эта отчаянная девчонка с небесными глазами снова обрушила на меня свой неукротимый нрав. Я прекрасно её понимаю – максимализм бьёт ключом, энергии хоть отбавляй, хочется покорить весь мир и наплевать на инстинкт самосохранения. Сам был таким же, именно поэтому и пытаюсь уберечь её от ошибок, которые когда-то стоили мне карьеры хоккеиста.
Но она словно нарочно лезет на рожон, фыркает, изворачивается, даже когда ловлю её на откровенном вранье. Я пробовал по-хорошему, но эта упрямица вывела меня из себя. Я ведь стараюсь ей помочь, а не усадить на скамейку запасных до конца сезона. При первой встрече она казалась такой милой: вздёрнутый носик, лазурные глаза и нежно-розовая толстовка – настоящая зефирка. Впервые захотелось чего-то сладкого к кофе.
Её сладкого…
– Доктор Максвелл, можно? – в дверях появляется светловолосая голова Мередит Лэнгтон.