В 11:39 я с детьми на прогулке: присылаю тусамую ромашку, и несколько сообщений мы обсуждаем отличие режима съемки «48М» от стандартного «Фото».
Через 27 минут присылаю голосовое на 1 минуту 22 секунды, в котором рассказываю о падении Алисы с детской игровой установки. Она успела выставить перед собой руки, но все же испугалась и заплакала. Рассказываю подробно, со всеми деталями. Слушать свой голос всегда сложно, а такой подавленный даже как-то жутко:
«Обработала царапинки на руках, их буквально две штучки, и прям крошечные. Приклеила пластырь тот, детский, помнишь, для прогулочной аптечки покупали? Хорошо, что я ее не забыла. Алисе нравится Микки-Маус на пластыре. Дала конфетку».
В обед еще немного перебрасываемся политическими мемами. Между обсуждениями я упоминаю, что уложила детей на дневной сон и села за работу.
Еще одна ниточка.
Проверила Гугл Документы и почту. Действительно, 10 августа я написала и сдала очередной текст.
В самом начале первой беременности токсикоз отчетливо дал понять, что не позволит работать дальше трех метров от унитаза. Я начала искать удаленку. Смогла устроиться рерайтером в компанию, изготавливающую БАД от младенческих колик. Ничего сложного: неоригинальные тексты на сайт про выбор идеальной коляски и первых резиновых сапожек. Из новостной повестки только пособия.
Начальник, мужчина с заметной шепелявостью и намечающейся лысиной (судя по телефонным переговорам и аватарке), на вопросы о чуть более серьезных темах отвечал:
– Ну сасем фсе эти гадости, а? Фесь этот негатиф? Мы не долсны тыкать ф нос сем-то плохим, мы говорим о сясье материнства. Ты сто, не хосесь сясья? Ты хосешь только гофно? Да, Таня? Да?
– Нет, конечно. Я хочу счастья.
Кто же не хочет счастья в материнстве? Кто скажет: я хочу говна?
Муж говорит, я сама хочу страдать.
Я собиралась, швыряла в сумку пауэрбанк, кошелек и наушники, еле сдержалась, чтобы не кинуть пудреницу, – именно так разбила предыдущую.
– Ты сама все берешь на себя, а потом жалуешься, что устаешь, – сказал он.
Нет, я не устаю от чего-то. Усталость перманентна. Нет секунды, в которой я не вымотана, просто иногда даже этот, уже привычный, уровень истощения превышен. Бордово-красный столб пересекает высшую отметку стремительно и внезапно для всех, даже для меня самой. Тогда наступает время ссоры и время отъезда.