То есть растить цветы буду только я, а обниматься вместе, но все равно заманчиво. Я загорелась. Купила кактусы, спатифиллумы разных сор тов и заставила пять косточек авокадо выпустить из треснувшего тела тонкие стволы будущего дерева. За несколько месяцев дом действительно оброс, если не джунглями, то кустами. Фикусы, хедеры и фиттонии. Метры мясистой хойи, быстрорастущий сингониум и несколько видов филодендрона. В кухне плелась по стене комнатная березка – циссус.
Я покупала у бабушек, сидящих напротив метро, неказистые без цветения декабристы, высокие щучьи хвосты и плотные долларовые деревья. Народные названия за 30 лет не изменились, такие же цветы стояли на подоконниках матери. Из ее арсенала я не покупала только алоэ – горький вкус капель от насморка, сделанных из отломанного колючего щупальца, моментально прокатывается по горлу, стоит посмотреть на растение. Для райских садов не подходит.
Конечно, я не помню каждый цветок – большинство из перечисленных не пережили и первую осень. Я смотрю на фотографии: снимаю каждую покупку, блюдо или свой наряд в нескольких ракурсах. Облачное хранилище – подробный визуальный дневник.
Диффенбахию, небольшой пестрый куст, я принесла из маленького магазинчика, одного из немногих сохранившихся, в четверг, 23 июля 2020 года. Сфотографировала на устройство Huawei LLD-L31 в 16:13, 16:13, 16:22 и 16:23.
Дочь отравилась ею 10 августа.
С того дня есть всего четыре снимка: чистая, полезная, лекарственная ромашка (ирония!), снятая на утренней прогулке с детьми. После нее – визуальная тишина на двое суток.
Двумя днями ранее – девяносто восемь файлов из океанариума; за день до – одиннадцать снимков милого чтения на кухне девчонками в одних трусишках; утром – четыре фотографии крошечной головки ромашки; после – ничего. Это тоже свидетельство, но все-таки дату я взяла из медицинских документов.
В тот магазин мы ходили вместе: я, Макс и наши дочери. Диана – старшая, Алиса – младшая. На пути к дому Алиса захотела выбраться из коляски, и я вела ее за руку. Кажется, в коляску села Диана, обычное дело во взращивании погодков. Я держала куст в локтевом сгибе, и узорчатые листья немного приминались подмышкой, покачивались в такт шагам. Уже перед самым домом, буквально на повороте во двор, навстречу вышла незнакомая женщина. Я совершенно не помню, как она выглядела, только как схватила меня за этот согнутый локоть и вскричала, глядя прямо в диффенбахию: