– Серебряная чаша! – Харон обвел кольцо светом фонаря. – Грааль мудрости и геенна безумия!
В твердости его голоса и в выверенности фраз слышалось, что эти слова он произносил уже не единожды, посвящая в мистерии дворцовых подземелий моих немногочисленных и до срока почивших предшественников:
– Источник живой воды и гибельная утроба! К ее тайнам способны прикоснуться лишь избранные. Ее откровения могут испить лишь обрекающие себя на забвение и вечное заточение.
Один за другим в моей голове рождались вопросы, требуя незамедлительного оглашения; но памятуя о предупреждении Харона: «Вопросов не задавай, все откроется в должное время», я покорно внимал его словам. Он направил луч фонаря на звенья массивных цепей: поднимаясь из воды в центре чаши, цепи взмывали высоко под свод колодца, откуда, расходясь по трем сторонам, спускались и обвивались вокруг гигантских металлических катушек, напоминавших корабельные кабестаны, водруженные на гранитные постаменты над водой.
– Здесь заключено проклятие Надежды! Потеря Фортуны! Спасенье Невы!
Харон говорил загадками, будто раскладывая передо мной разрозненные фрагменты мозаики:
– Более двух сотен лет тому…
Внезапный и резкий лязг цепей оборвал речь Харона. Мы замерли на месте. Цепи натянулись и задрожали в неистовом напряжении, будоража воды чаши. Я скользил лучом фонаря вверх и вниз по цепям. Влага, скопившаяся на звеньях, дождем обрушилась в воды колодца, взметнув клубы испарений с ее поверхности. Мое сердце, как пришпоренный скакун, рванулось с места в карьер. Я кинул взгляд на Харона: он движением руки остановил меня, предвидя мое желание броситься обратно к воротам. Пары углекислого газа безостановочно вырывались из клапана моей маски: ее стекло начало запотевать. Я смотрел то на Харона, то на цепи, слыша их жуткое лязганье и не представляя, какая титаническая сила может приводить их в движение. Казалось, напряжение кабестанов, удерживающих цепи, достигло своего предела, и те вот-вот будут с корнем вырваны со своих постаментов. Харон схватил меня за лямки баллона и встряхнул.
– Что бы ни случилось, сохраняй спокойствие! – повторил он.
Стараясь взять дыхание под контроль, я мысленно проговаривал: «вдох… выдох…». Устремив все свое внимание на цепи, я не сразу заметил, что вода вокруг чаши пришла в движение, и ощутил это лишь тогда, когда осознал, что прилагаю усилия, чтобы противостоять ее напору. Стелющиеся по воде испарения тронулись вслед за потоком, вращаясь вокруг чаши в замкнутом круговороте. Скорость и напор воды набирали силу.