– Хорошо. Значит ты утверждаешь, что цивилизация мандавошек тебе в трусы кладет золотое изделие.
– Не только в трусы, иногда подмышки, в брови. Везде где сохранилось оволосение тела. И, пожалуйста, не нужно это ваше «мандавошки». У них есть культурное название: лобковая вошь, или площица.
– Что ты делал с этим изделием?
– Продавал. Нужно же мне как-то жить.
– Кому?
– Раньше в скупку носил, но они берут как лом, с весом обманывают, и мне посоветовали Сеню Зигельмана. Он на пирсинге сидит в Доме Быта на Волгоградской. У нас с ним твердая договоренность по цене.
«Полученные таким образом изделия из драгоценного металла продавал гражданину Зигельману Семену Ефимовичу», – дописал следователь.
– Прочитай и распишись, – сказал он бомжу.
– Kaкое сегодня число? – спросил Кнырь.
– Да, хуй его знает, – сказал Лысый.
– Слышь, Фельдмаршал, какое сегодня число?
– Не знаю, – отозвался из своего угла Фельдмаршал.
– Как это, не знаешь? Все знаешь, а это не знаешь, – нервно сказал Кнырь.
– Не знаю и знать не хочу, – сказал глухо из подушки Фельдмаршал.
– Ты ж календарь там на стенке ведешь.
– Затерли менты календарь во время шмона.
– А газета?
– А газета вообще за июль месяц.
– Какое ж сегодня число? – с тоской повторил Кнырь.
– Да, какая, xер, разница, какое число, – сказал Юрчик. Ему так и не придумали кличку.
– Да, я сейчас ебанусь, если не буду знать число. А месяц хоть какой? – спросил Кнырь.
– Конец сентября, или октябрь уже, – ответил Фельдмаршал.
– Зря мы приемник сломали. Был бы приёмник, знали бы какое число.
– Нахуй этот приемник, по два раза в день гимн слушать.
– Слышите, пацаны, на центральной площади хипеж какой-то. Матюгальники говорят, только не разберешь, – сказал Юрчик, который лежал возле самого окна.
– Может праздник какой?
– А какие сейчас праздники? Слышишь, Фельдмаршал, какие в сентябре праздники.
– Третьего сентября – день капитуляции Японии, – сказал Фельдмаршал.
– Да ну нах…, кто такое сейчас празднует. А в октябре, какие праздники?
– Седьмого октября – день советской конституции?
– Значит конституции.
– А что за херня эта советская конституция, что праздник с этого делают? – спросил Лысый.
– Не знаю, что такое советская конституция, – сказал с отвращением Фельдмаршал, – не знаю и знать не хочу.
Что вы к нему доебались, вступился за Фельдмаршала Пожарник, – у человека плохое настроение.