– Так ить, не для мине она. Для хомяка моего – басурмана заморского. Он, понимаешь, за жисть свою сильно опасаться стал – говорит, без сабли таперь из дому не выйду!
– Ага. Так значить, и говорит: «Мол, без сабли не выйду»? Понятно. Ты, Калиныч, присаживайся, а я сейчас приду. Ты только не волнуйся и рукмя ничего не трогай – а то пожжёшься! – кузнец стал потихоньку пятиться к двери, оттесняя от неё Калиныча.
– Ежели ты, Степан Запарыч, за дохтуром собралси, так он табе подтвердит, что мне без меча никак нельзя. Я с ним, как с психотарапевтом, консультацию имел… – услышал кузнец тоненький голосок, раздавшийся откуда-то из недр калинычевского ватника.
– Твою так! – осел на скамейку обескураженный кузнец. – Малого того, что чердаком поехал, так ещё чревом своим, прямо скажем не здоровым, вещать начал!
– Да не я это. Ты только не пужайси, Степан Запарыч. Хомяк енто мой, Кукиш. А ну, покажись, выхухоль иноземна! Скока за тебя позор терпеть буду… – буркнул Калиныч себе за пазуху.
После некоторой возни из-под фуфайки Калиныча на пол кузницы выкатился довольно больших размеров хомяк, имевший немного раскосый разрез глаз и запахнутый в шкуру себе подобного животного. Немного повертев головой, он уставился подслеповатыми глазами на кузнеца и радостно защебетал:
– Здоров, Степан Запарыч! Наслышан, наслышан о талантах твоих в деле кузнечном, посему за помощью к табе обращаюсь, мурлом бьюсь!
– Тьфу ты, напужал… – облегчённо сплюнул на пол кузнец. – Я-то думал, Калиныч того-этого… А он-то просто пасюка говорящего приволок. Здоров, коли не шутишь! – сунул под нос Кукишу мозолистую ладонь Степан Запарыч. – Так, на кой ляд тебе сабля-то понадобилась? Давно, кстати, тебе по мудям заехали?
– А ты откель знаешь? – удивился Кукиш.
– Слышь, Степан Запарыч, – неуверенно окликнул кузнеца Калиныч, – а ты что, часто говорящих хомяков видел?
– Эка невидаль! Говорящий! Я вот тридцать лет отроду немой был, как сайгак твой пучехвостый, пока на кузнице себе промеж ног кувалдой не заехал. Потом так заговорил, что дня три остановить не могли. Зачем сабля-то?
– Для самообороны! – гордо заявил хомяк, почувствовав в кузнеце родственную душу. – Я ведь ещё на родине, хозяина своего просил меч самурайский прикупить, потому как не пристало мне без него ходить, а он, якудза хренов, говорил, что я мудями закалён ещё недостаточно сильно. Да тут, надысь, сон дурной привиделся… Так что ты уж, Степан Запарыч, не сочти за труд, а мы с Калинычем тебе и проставу сделаем – сральник, то есть сортир твой, за просто так, от продуктов жизнедеятельности избавим.