Паскаль молча склонил голову. Тихонию до смерти хотелось узнать, понял ли тот великую важность каждодневного труда в обители. Однако в мысли чужака с разноцветными глазами не проникнуть.
– Соблюдай устав, – подытожила преподобная мать, – уважай других монахов и не перечь Негоде. Он присматривает за порядком.
Плечистый мышак с недобрым взглядом посмотрел на Паскаля. Он сидел рядом с седошёрстым и будто охранял его. Тихоний про себя испросил милости Господа дабы новичок не спорил с Негодой – про того ходила дурная слава.
– Дозволь молвить, – седошёрстый поднялся со скамьи. Даже за порогом старости в нём прорывалась кипучая сила.
Агнесса, чуть дёрнув усами, кивнула:
– Пожалуйста, преподобный Северий. Да снизойдёт на тебя Святой Дух.
– Приветствую нового брата. Он очутился в обители не иначе как промыслом Божьим. Все остальные по воле Подателя, а Паскаль – как-то иначе… – Здесь он, увидев, как Агнесса кривит рот, повысил голос: – Что, безусловно, доказывает – терновник преодолим. Глядите, братья, как страстно Паскаль гнался за истиной! Не побоялся колючей стены, рискнул жизнью. Израненный, ушибленный, он всё-таки пробился к нам, и будет спасён. – Братия согласно загудела, с уважением поглядывая на пришельца. – А сколько таких, как он? Милосердно ли ждать, пока Податель переправит их по одному? Сколько из них, чающих спасения, не дождётся оного?
– На всё воля Божья, – напомнила ему Агнесса. – Наш монастырь – это оплот веры и спасения. Там, за терновником, даже не смерть бренного тела, но гибель бессмертной души. Податель волей Всевышнего переправляет сюда тех, кого ещё можно спасти. Разве мы вправе его подгонять?