– Приготовленный тобой – точно давно, – произнес он, освобождая себя от одеяла и дотягиваясь рукой до домашних шорт.
Вера встала и, накинув поверх ночной сорочки домашний халат, ушла на кухню. Щелкнул чайник, поставленный для кипячения. Из-под крана полилась вода. Мимо комнаты на кухню прошел Евгений, притормозив на входе, и махнул отцу:
– Привет-привет, пап.
– Здравствуй, Жень. Как дела?
– Нормально. Я правда не мог встретить тебя в аэропорту, – сказал Евгений, стоя в дверях.
– Всё понимаю, было необязательно. Почему у друзей не ночевал? Вроде хотел остаться, – Сезонов кивнул сыну.
– Да как-то расхотелось. Мы бузим, я смотрю – второй час – и понимаю, что меня резко рубить начинает, что у ребят не засну. Потому что они спать не собираются, судя по их настрою. Ну Светка тут как раз такси стала вызывать, я с ней и уехал. Зато вроде выспался. А они еще даже не проснулись.
Евгений ушел на кухню. Послышался голос Веры. Сезонов, убрав сложенное постельное белье в выдвижной ящик под диваном, принял упор лежа. Три подхода по десяток повторений пробудили мышечный тонус. Он ушел в ванную. Сын, сидя к выходу из кухни спиной, уже что-то уплетал. Вера заваривала чай. Освежившись, надев футболку, Сезонов прошел на кухню и открыл холодильник.
– Всё уже на столе.
– А колбаса есть?
Полковник посмотрел на супругу. Та, жуя хлебец с намазанным на него сливочным сыром, указала взглядом на стол, где рядом с нарезанным хлебом лежали кружочки вареной колбасы. Сезонов благодарно кивнул и, соорудив себе двухэтажный бутерброд, произнес:
– Приятного аппетита всем.
Супруга и сын, занятые пищей, нагнули головы в знак принятия пожелания. Евгений активно перемалывал во рту сосиски с пюре и овощным салатом, подтягивая с другой тарелки глазунью. Вера завтракала злаковой кашей.
– Немного отвык от такого, совместного, завтрака, – осторожно произнес Сезонов, опасливо взглянув на сына.
– Ну естественно… – едва слышно, не сдержавшись, саркастически промычал тот с набитым ртом, не подняв глаза.
И полковник, и Вера разобрали его слова, переглянулись, но ничего не сказали: ни друг другу, ни ему. «Опять началось, – подумал Сезонов, – как я и думал». Ничего не меняется, даже спустя годы. С мертвой точки ничего не сдвигается, хотя попытки налаживания отношений неоднократно предпринимались. А ведь пять минут назад с Женей всё было, кажется, нормально. Эти его резкие смены настроения всегда озадачивают. Полковник до сих пор не мог к ним привыкнуть. Однако каждый свой приезд сюда встречался со знакомыми колкостями вновь.