– Когда я сталкиваюсь с неразрешимой проблемой, – добавил улыбчивый индус, – то я просто со всем пылом и жаром своего сердца взываю к ней о помощи, а она обычно посылает мне ответ.
– Разве это так работает, – скептически покачал головой Кирилл, тут же подумав о своей Задаче. – Проблему, по-настоящему сложную проблему, не решить без труда и огромных запасов терпения.
– Взывать к богине о помощи – это великий труд, – заверил его индус. – Иначе она просто не станет тебя слушать. Нужно взывать со всей возможной искренностью – это йогическая практика, для которой нужно высочайшее сосредоточение ума. Самадхи, – многозначительно заключил он, как будто незнакомое Кириллу слово всё объясняло.
– Что-то не слышал я про йогов-математиков.
Его собеседник помолчал, внимательно разглядывая Кирилла.
– Рамануджан, – наконец рассеял Бихари сгустившуюся тишину.
– Что?
– Сриниваса Рамануджан Айенгор.
– Это что, заклинание? – не понял Кирилл.
– Это человек, которого богиня вознесла на вершину математической славы и вознесла бы ещё выше, если бы только его не сгубил паршивый климат Лондона.
– Ладно, – ответил Кирилл и отправился работать
Впрочем, пока похожие на магическую мантру слова не успели улетучиться из его памяти, он поискал в Сети, что это за Рамануджан такой. Всё оказалось ровно так, как сказал Бихари. Живший несколько веков назад математик-самородок из Индии, бывшей тогда захолустьем цивилизованного мира, Рамануджан поражал невероятными по своей красоте формулами воображение британских коллег и сводил их с ума историями про то, что это всё напевы богини Намагири Тайяр, которые он слышит во сне, а с утра, едва проснувшись, по горячим следам записывает. Поглядев, что это за формулы, Кирилл про себя присвистнул: они были восхитительно-прекрасны, под стать е в степени и пи.
На протяжении всего рабочего дня Кирилл то и дело возвращался мыслями к истории Рамануджана: чем дальше, тем больше она его увлекала. Вечером же, когда водная гладь Уссурийского залива, видимая из окон их офиса с высоты пятьдесят третьего этажа, начинала наливаться густеющей синевой грядущих сумерек, Кирилл как бы невзначай сначала синхронизировал момент ухода своего с моментом ухода нового сотрудника, затем как бы невзначай завёл беседу ни о чём, которую всё так же как бы невзначай перевёл на тему богини Сарасвати и взывания к ней о помощи.