А по чью же ещё? Конечно, по мою. Вот только как батюшка узнал, где находится моё тайное убежище? О нём даже Жаннет, наставница моя, не знает.
Я шепчу заклинание, усиливающее ночное зрение. Закрываю глаза и ожидаю. Действие заклинания до пяти минут. Успею рассмотреть эмблемы их князя на одежде.
Открываю глаза, вглядываюсь в воинов на поляне, и с удивлением замечаю, что они безымянны для окружающих. Нет на них отметки княжьей дружины.
Вот как, значит! Задумываюсь.
– Так кто это? – спрашивает Бер. – Узнаёшь своих?
Оборачиваюсь и тихо говорю:
– Я узнаю твоих.
Лицо воина мрачнеет, и следа не остаётся от прежней весёлости. Глаза полны решимости. Рука сжимает рукоять меча. Челюсти крепко сжаты. Он переходит в то состояние, когда готов убивать, не задавая лишних вопросов.
– А может, это и не твои, – дотрагиваюсь я до его руки на рукояти меча. – Не торопись.
– Так кто это? – мрачно спрашивает он.
– Я не знаю, – пожимаю плечами. – На их одежде нет нашивок княжьей дружины.
Бер осторожно задвигает меня за спину и смотрит в ту же точку в кустах малины, что и я.
«Как будто нет других мест», – раздражаюсь я.
Отхожу и сажусь на землю. Мне надо подумать, что делать. На всякий случай ставлю на нас непрогляд, вот только Бер не должен шевелиться.
– Если кто-то пойдёт в нашу сторону, просто замри, не двигайся ни в коем случае, – предупреждаю его я.
– Это ещё почему?
Что за манера всё подвергать сомнению, переспрашивать, уточнять. Во мне снова поднимается улёгшееся было раздражение. Как же этот мужчина меня выводит из себя. Мало кому такое удаётся, не зная моих слабых мест. А этот как медведь потоптался на всех моих любимых мозолях.
– Непрогляд я на нас поставила, – отвечаю я, сжав руки в замок, чтобы сдержать рвущееся наружу раздражение. – Если будешь неподвижен, в упор на тебя смотреть будут – не увидят.
У Бера появляется на лице эмоция, отдалённо похожая на уважение. Он кивает.
– Долго они там будут? – тихо спрашивает он, усаживаясь рядом.
– Мне-то откуда знать, – пожимаю плечами.