Согласно теории, регенерация нужна оборотням только из-за их превращения: каждый раз кости ломаются, видоизменяясь, суставы и мышцы повреждаются и быстро восстанавливаются, позволяя сменить облик человека на образ животного. Волосы, клыки и когти растут так быстро, что это можно услышать, если хорошо прислушаться.
Уилл сменить облик не мог, а сама регенерация работала медленнее, чем ожидалось. Клыки отрастали редко, чаще получалось отрастить лишь длинные крепкие когти на руках, а кожа по локоть темнела как при ожоге. Объяснения этому мать так и не нашла, а, может, и не хотела. Неправильность сына просто избавила её от проблем.
Когда ему исполнилось семнадцать, она уехала в Китай, а он остался в Нью-Йорке. Иногда, предлагая подзаработать, она отправляла Уилла на какие-то мелкие поручения на Манхэттене: найти кого-то и устранить по-быстрому до прихода Охотников. Главное: не попадаться.
– И в полнолуние тоже? – Ник отвлёк его от мыслей.
– Полнолуния на меня никак не влияют.
Ник постучал карандашом по столу. Он был разочарован, словно хотел увидеть обращение вживую. Аделаида жестом пригласила Уилла сесть на ближайшую кушетку, чтобы пройти осмотр, и дернула полотно, скрывая ширмой его от входной двери. Он стянул с себя футболку и дал осмотреть ей сначала шрам на животе, потом руки. Всё уже пришло в норму, его ничего не отличало от нормального человека.
– Как себя в целом чувствуешь? – поинтересовалась она.
Он надел футболку обратно.
– Нормально. Только очень голоден.
Раздался резкий хлопок дверью, послышался возглас Ника:
– Феликс, ради Бога, прекрати так врываться. Дверь старая, она твоего напора не выдержит. К тому же, сейчас идет осмотр.
Уилл и Аделаида вместе выглянули из-за ширмы. Да, Уилл понял, что тогда имела ввиду Белла: он и старший Лэрд, его отец, были очень похожи, словно мать у Феликса была не женщиной, а копировальным аппаратом. Феликс посмотрел на них и тут же натянул на себя улыбку, скрывая раздражение. Несмотря на эту улыбку, его глаза оставались холодными, в них ничего не выражалось. Очень знакомо, ведь мать Уилла была такой же. Их эмоции были притворными, они натягивали их как маску, когда это было нужно, хотя на самом деле ничего не ощущали. Он перевел взгляд с его лица на правую ногу. Ещё в кухне он приметил то, что Феликс прихрамывал, не мог наступить на подошву, и даже сейчас нога была немного приподнята, чтобы не касаться пола.