Наше время
Восемь долгих лет.Тысячи дней, сливающихся в серую массу.
Дядя Дамиэль со светлой кожей и длинными пальцами выдавал мне еду порциями, как будто я в тюрьме. «Благодари судьбу за крышу»,– говорил он, поправляя фамильный перстень.
Тётя Киара в дорогих платьях покупала мне одежду на распродажах.«Ты же ещё вырастешь», – шептала она, затягивая шнуровку нового корсета Катрин.
Катрин – моя сводная сестра, девушка с фарфоровой кожей – оставляла мне свои старые туфли. «Тебе же всё равно», – смеялась она, поправляя кружева нового платья. Она, как и мать, любит ходить в платьях.
Лоренс всегда в рубашке, смотрел сквозь меня, будто я пустое место. «Ты опять в библиотеке?» – бросал он, проходя мимо. «Странно. Кажется, там нет ничего интересного». Его голос звучал плоским, без эмоций.
Всю свою жизнь в этом доме я провожу в любимой библиотеке. Только там я чувствую умиротворение и могу выплеснуть все свои эмоции. И она меня сможет выслушать и не осудить за проявление слабости. Она стала родной сестрой и подругой.Это странно – называть комнату подругой, но если в ней проводишь больше пятнадцати часов в день, то да, это так.
Ночью я ждала своего палача и слушала, как скрипит дверь. Может, сегодня всё изменится?Но ничего не менялось.
7 лет назад
Я собиралась спать. Сегодня было Рождество, и прошел бал. Я вспомнила, как мама когда-то завязывала мне ленточки в волосах перед такими вечерами, а папа поднимал меня , чтобы я повесила шарик на праздничную елку .Мне понравилось, хоть и было грустно без мамы и папы. Я выключила свет и укрылась одеялом, как вдруг дверь открылась. Там стоял дядя Кармэй.
– Дядя, это ты? Я уже ложусь спать – Мне стало не по себе. Он всегда вызывал у меня неприязнь, но после смерти жены он переехал в наш дом. Он сел на кровать.
– Милая, давай поиграем. Ты же послушная девочка? – Я кивнула, сама не понимая почему. – Вот и славно. Ложись на спину, откинь одеяло и раздвинь ноги пошире. – Меня смутили его слова, но я просто легла. – Сара, ты же сказала, что послушная. Разве хочешь, чтобы было больно? – Я не понимала, о чем он, но он наклонился, грубо раздвинул мои ноги.
– Дядя, что ты делаешь?! – Я почти заплакала, но он зажал мне рот рукой,а другой стащил пижамные штаны. Потом была боль. И она длилась всю ночь.
Наше время