– Милый, – продолжила она, – может, покажешь детям какие-нибудь памятные места? Дом, где жил, школу?
– Конечно, – я взял Максима за руку. – Идёмте, путешественники, покажу вам древние руины Учалов. Соня, перестань собирать фантики, они грязные.
Мы медленно шли по улицам, которые за двадцать лет моего отсутствия, казалось, не изменились совсем. Те же выбоины на асфальте, те же облупленные лавочки у подъездов, те же старушки, только лица другие. Старая школа – кирпичное трёхэтажное здание с пыльными окнами и трещинами на фасаде – встретила нас закрытыми дверями и табличкой «Не входить, аварийное здание».
– Здесь я учился, – сказал я Максиму. – А вон там, видишь стройку? Она существовала, когда я был совсем маленьким. И до сих пор стоит, представляешь?
Максим посмотрел на полуразрушенное здание с зияющими глазницами окон, где вместо стёкол – чёрные провалы, и промолчал. Соня безразлично болтала ножками, сидя у меня на плечах.
– А здесь, – я показал на заросший пустырь между домами, – мы играли в войнушки. Там была тропинка, по которой мы ходили играть в прятки, а потом купались на речке. А вон там было наше футбольное поле, только теперь оно заросло травой.
Дети молчали. Я чувствовал, как каждое моё слово тонет в пустоте их равнодушия. Им была неинтересна эта история. Эти места не будили в них никаких чувств. Для них Учалы были просто непонятным словом, а не целой вселенной, как для меня.
И вдруг Максим задал вопрос, от которого у меня мурашки побежали по коже:
– Папа, а кто это всё разрушил?
Я остановился и посмотрел на сына. Его серьёзные глаза смотрели на меня с таким вниманием, какого я уже давно не видел. Ему действительно было интересно.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, надеясь выиграть время.
– Ну, тут всё сломанное, – пояснил Максим. – Как будто была война. Или землетрясение. Кто это сделал?
Я растерянно оглянулся по сторонам. И вдруг увидел город глазами своего сына. Для меня это были привычные декорации детства, а для него – картина разрухи и упадка. Для меня это был родной город, такой, каким он был всегда. Для Максима – место катастрофы.
И тут меня осенило. Я никогда не видел Учалы молодыми, красивыми, полными сил. Я появился на свет в 1980-м, когда город уже был таким – полуразрушенным, недостроенным, застывшим в вечном провале между прошлым и будущим. А статус города Учалы получили в 1963 году. Получается, мой родной город был старым и ветхим с самого рождения. Он даже не успел побыть новым – сразу начал разрушаться.