Не прилив сил и не просветление, а несравненное удовольствие – как первая искра в темной комнате. Он допил кофе, не торопясь, и вдруг его охватило легкое волнение. Это было нечто новое, словно он приоткрыл дверцу в мир возможности.
Что ждет его за ней? Раньше это вызывало страх, а теперь – любопытство. Неизвестность больше не пугала. Теперь она шептала: «Присмотрись».
Оливер вышел из комнаты не с намерением достигать великих свершений, но и не скованный рутиной. Просто вышел, ощущая легкость. Сегодня он чувствовал: даже маленькие изменения могут повлечь за собой большее.
Плохое настроение
Замкнулся круг унылых, серых дней,
И душу давит сумрак безысходный.
Но луч надежды в темноте видней,
И путь найдется к радости свободной.
Оливер смотрел, как свет от фар проезжающей машины рассекает мрак за окном, оставляя на потолке мимолетные призрачные блики. Моросящий дождь вторил чувству внутренней пустоты, а ноябрьский ветер, казалось, пробирался прямо в душу. Не то чтобы случилось что-то из ряда вон. Просто он чувствовал себя поблекшим, как старая акварель. Бесцветным.
Он брел по квартире, словно тень. Холодильник манил остатками китайской еды и початой бутылкой, но еда казалась безвкусной, а вино – лишь способом отсрочить неизбежное. Прошедшее повышение не радовало, скорее, тяготило, возлагая на плечи новую порцию ответственности и отнимая остатки энергии. Причины этого скверного состояния копошились где-то глубоко внутри, словно клубок змей. Усталость? Неудовлетворённость?
В углу комнаты его ждал мольберт, накрытый простыней – напоминание о когда-то любимом занятии. Он мечтал, но давно оставил холст пылиться в углу, заглушив свои мечты рутиной. Он мог бы сейчас открыть журналы по дизайну, но они казались лишь бессмысленным нагромождением картинок, не имеющих ничего общего с его реальной жизнью. Бежать от проблем, погружаясь в иллюзии?
Он подошел к окну. Мокрый город, как зеркало, отражал его уныние. Ему вдруг захотелось что-то изменить. Импульсивно он сорвал простыню с мольберта, схватил карандаш и яростно начал чертить на холсте, выплескивая накопившуюся тоску в хаотичные линии. Его не волновало, что получится. Важно было вырвать этот клубок негатива, выпустить его наружу. Рука двигалась сама, освобождая его от гнета мыслей.
Когда он, наконец, остановился, на холсте зияла абстрактная мешанина из переплетающихся линий. Хаос. Но в этом хаосе чувствовалась какая-то скрытая энергия, как предвестник бури.