Город был полупрозрачен, через него можно было увидеть остальной Токио с его бесконечными небоскрёбами и хайвеями. Красные искры сплелись в дома и храм, и эта реальность вышла красивой, но жуткой – каждая доска и каждый камень на мостовой, – все это было словно сплетено из красных капель.
Как кровь.
Алиса вздрогнула и разжала руку, в которой держала Карфаген. Тот тут же послушно скользнул на запястье, превращаясь в браслет.
На коже осталась кровь.
Алиса тяжело сглотнула.
Клон был ненастоящим. Значит и кровь тоже.
– Это пятое измерение, – сказала Алтан, тоже подходя ближе к созданному искрами городу за воротами. – Только другое.
Алиса в очередной раз тряхнула головой.
Да что такое! Это словно кошмар – все это испытание. Вязкий и тягучий, от которого просыпаешься в холодном поту и кажется, будто и не спал вовсе.
Надо собраться.
Она вплотную подошла к границе между измерениями. Здесь пространство колебалось – как холодный и горячий воздух, сталкиваясь, образуют забавные вибрации.
– Ты же не собираешься просто так туда идти? – хмыкнула Алтан. – Хотя мне без разницы. Увижу хоть, что за ловушки там приготовили.
Алиса глянула на нее и усмехнулась. Присела на корточки, протянула руку и заглянула за изнанку.
Дома и храм не изменились – все так же остались сплетены из красных искр. Фигура Алтан рядом вспыхнула золотом.
Этому трюку ее научил Родион.
Каждая вещь хранит свою память. Ее, порой, сложно добыть – особенно, если вещь не магическая. Но с волшебством договориться легче – в конце концов, Алиса умеет работать с артефактами, чего ей стоит глянуть память этого измерения?…
Это тоже часть вампиризма. Красть магию, силу. Воспоминания.
Украденные воспоминания – явно в стиле Родиона, верно?…
Алиса вздохнула, сосредотачиваясь, и кончиками пальцев коснулась мостовой.
По камням побежали золотые огоньки. Они обернулись фигурой женщины в кимоно, с убранными в пучок на затылке волосами.
Женщина прошла до самого храма, бросила монетку в коробку с подношениями, позвонила в колокол, которые висел под потолком храма, два раза хлопнула в ладоши и замерла, слегка наклонив голову.
Золотые огоньки взметнулись ввысь, по толстому канату, что вел к колоколу под потолком и рассыпались крошечными фейерверком, на секунду складываясь в форму шара.
Вот только шар был не золотым, а бархатно—черным – в нем нельзя было различить никаких бликов. Словно пропасть, дыра в измерении.