– Мам, – говорю, – скажи мне, пожалуйста, что это не из-за нашего вчерашнего в машине разговора!
Она хмыкает:
– Ну что ты, дурачок, – говорит. – Что я, не знаю, на какие сплетни кто горазд? Тоже мне, открытие.
Вздыхаю с облегчением. Как камень с души.
– Сколько? – спрашиваю.
Отводит взгляд:
– Второй месяц.
– Врачи что?
Морщится. Ну понятно. Я помолчал, потом всё-таки спросил:
– Мам, а может, ну его? Я, конечно, понимаю, что сейчас и в пятьдесят рожают, и ты у меня ещё молодая. Но сколько можно уже? Здоровье в супермаркете не купишь.
Она меня спрашивает:
– Деня, ты когда-либо хотел чего-нибудь так, чтоб ни о чём другом думать не мог, чтоб видел это с закрытыми глазами, чтоб до дрожи?
– Ну да, – отвечаю.
–Так вот, умножь на сто и пойми: вот это самое – суть моей жизни уже много лет. И оно сильнее меня. Материнский инстинкт – страшная штука, его просто так не отключишь. Мне тридцать девять. Буду стараться до последнего. Если Господь Бог посчитает, что одной моей жизни недостаточно, чтобы расплатиться по долгам и получить желаемое, тогда смирюсь и стану спокойно стареть. Но сначала буду бороться, пока силы есть. Пойми меня, – говорит, – без обид. Я хочу подержать на руках собственного ребенка, плоть от плоти, менять ему подгузники, учить его говорить – делать всё то, что прошло мимо меня, и, конечно же, любить его, как тебя и папу. Разве я этого не заслужила? Ты не обижаешься?
–Да ну тебя, – фыркаю. – Я что, маленький?
Она говорит:
– Ты и маленький был – всё понимал и всё знал, я просто диву давалась. Мы ведь никогда с тобой прошлое-то толком не обсуждали. А может, зря?
Я честно признался:
– Не знаю, тем более сейчас уже не хочется ничего ворошить. Я своей жизнью доволен. У других вон то отца нет, то матери. У меня полный комплект. И не могу сказать, что я чего-то недополучил, всего хватило: и любви, и звездулей.
Мамель заплакала от чувств. Тут как раз Дэд вошёл. Когда разобрался, что никто никого не обижает, начал её обнимать. Я смылся в середине трогательной семейной сцены. Мамель вдогонку, сморкаясь, успела крикнуть, чтобы я Клаксона покормил куриным филе и чтобы передал другим «детям», что репетиции скоро возобновятся.
Дома понял, что джинн из бутылки всё-таки вылез. Заснул только под утро.
26 ноября
Тэги: СКЕЛЕТЫ В ШКАФАХ; НЕРЕАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ