– Мам, ты же сама уже всё поняла, так? Ты ж глуха, но не слепа.
Мы заехали в бургерную, съели по бифтопу, запили колой. В бургерной хорошо. Молодежь тусуется, вкусно пахнет мясными ароматизаторами и канцерогенным маслом.
Мамель сидела за столиком в своей дорогой шкурке и вечернем платье, прихлебывала капучино.
– И все-таки, Деня, спрашивает, что с тобой? Расскажешь?
– Мам, говорю, ты же сама уже все поняла, так? Ты ж глуха, но не слепа. Ох, Дэн, сказала, трудное время переживаешь. Ну, ничего, говорит, дальше – легче.
Твои б слова, да в высшие инстанции…
Дэд дома, спит. Лицо серое, как у покойника. Мы ему привезли бургеры и наггетсы. Проснется – вот обрадуется!
Тема 4. Улыбаемся и машем
25 ноября
Тэги: БАГИ ИГРЫ ПОД НАЗВАНИЕМ «ЖИЗНЬ»
Люськи в школе не было. Все гудели, какую крутую днюху Кисличенко забабахали. Машка айпэд с фотками притащила. Я не подошёл смотреть. Ко мне приставали, я отмалчивался. Всё как-то завертелось, контрольная по химии, гудёж этот, я даже не сразу сообразил, что Ани нет в школе.
Зря Мамель волновалась, что придётся перед Люськиной маман оправдываться. Причина нашлась, очень даже уважительная. Я как раз поднимался на пятый урок, когда получил сообщение от Дэда, и через две ступеньки побежал вниз. Встретил у входа Димиху, в двух словах описал ситуацию. Она сказала:
– Конечно, Денис, иди.
И с жалостью смотрела мне вслед. Всё-таки тётка она добрая.
Не помню, как добирался до больницы. С горечью думал: блин, ну взрослые люди же, пора бы успокоиться. У палаты – Дэд. Перехватил меня, кивнул, забрал рюкзак. Я ничего ему не стал говорить. Прошлый раз ещё всё высказал. Он тогда вызверился на меня, потому что я страшно возмущался из-за того, что Мамель так часто в больницу кладут. Дэд сказал, что я злюсь, потому что привык, что мама всегда рядом, и меня напрягают неудобства, вызванные её болезнью. Я рассвирепел и сказал:
– Я готов у мамы на коврике у кровати спать, сам буду ей еду готовить, только не надо больше таких экспериментов.
Дэд тогда, кажется, даже смутился.
Зашёл. У Мамель отдельная палата. Приборы пикают. Страшно. Теперь понимаю, что значит «ни кровинки в лице». Взял Мамель за руку, она открыла глаза.
– Как ты? – спрашиваю.
– Нормально, – отвечает. – Полежу немного, скоро выпишут. Ну ты же знаешь. А как ты, Деня? Испугался?